THERE IS NO JUSTICE, THERE IS ONLY ME...
Заранее хочу предупредить, в данном посте - сугубо вводная часть касательно творчества Нолана и идейных предтеч inception. Сама рецензия будет позднее. Так что если вас пугают 10+ страниц материала, довольно мало говорящего о самом фильме, то дождитесь уже ее.
Подступы
Имя Субъекта – Кристофер Джонатан Джеймс Нолан
Дата Рождения – 30 Июля 1970г.
Место рождения – Лондон, Соединенное Королевство
Кандидатская диссертация на звание Йокодзумы – “Мементо”/”Помни”, 2000г (Действующий мировой рекордсмен по уровню идейно-постановочной концентрации в гуманистической категории)
Квалификационные тесты:
1998 – Следование (Дипломная работа на звание режиссера-создателя)
2000 - Мементо
2002 – Инсомния
2005 – Бэтмен:Начало(Квалификационный тест на переход в высокобюджетную весовую категорию)
2006 – Престиж
2008 – Темный Рыцарь(Действующий мировой рекордсмен по идейно-постановочному уровню в категории “кинокомикс”)
Характеристика соревнующегося:
Кристофера Нолана, как режиссера и творца, достаточно сложно каким-то образом классифицировать и определить. С одной стороны – он довольно молодой режиссер, ведь его крупные фильмы выпускались только в 00-х годах. С другой - он совершенно без лишних топтаний на месте, левых фильмов и творческого прозябания, характерного для профессии, сразу вышел на “крейсерскую скорость” по стабильному выпуску крупного фильма раз в 2 года. Сами посмотрите на его фильмографию. За исключением небольшой запоздалости Бэтмена:Начало, вполне объяснимое переходом с малобюджетного на высокобюджетное кино и связанной с ним сменой распорядка работы, команды и обстановки, Кристофер выпускал и да, продолжает выпускать фильмы как часы – каждый четный год. Это довольно редкий случай как среди режиссеров старой закалки, которые выпускают крупные фильмы довольно редко, так и среди молодняка, который может выпустить одну мощную картину и потом тянуть малопонятное существование годами (Да, Курт Уиммер, я про тебя). Либо же как с широко распространенными современными “бизнес-моделями” – снять малобюджетный изобретательный ужастик, чтобы вскоре воротить студийными блокбастерами и трилогиями. Поэтому в свои 40 лет Нолан – сам по себе, к нему сложно привязать какое-то определенного клише или привычный образ действия. Он снял вполне себе достаточно, но по-прежнему остается еще довольно перспективным.
Но еще непонятней становиться ситуация в случае, когда помимо временной шкалы и физических аспектов работы начинаешь рассматривать еще и качественную или идейную шкалы. Ну, или в его случае – предпочтительно в логарифмическом масштабе. Ведь если не считать внезапный сюжетный и постановочный всплеск “Мементо”, а еще лучше – рассматривать сугубо высокобюджетный участок его творчества, то налицо довольно однозначная зависимость: каждый последующий фильм оказывается в какой-то мере круче предыдущего. А учитывая далеко немаленький уровень изначальный, то настает время серьезно так почесать в затылке в некой растерянности. И если в Бэтменовской трилогии подобное положение вещей еще понятно, поскольку идеи, посеянные в первом фильме, постепенно прорастают во втором, и, скорее всего, в третьем, то по поводу “одиночек”, которые по сути весьма обособленные и самостоятельные фильмы, довольно трудно сказать почему и в чем именно это улучшение. Однако сколько не терзайся сомнениями, сколько ни отдавай должное более ранним, но от этого отнюдь не лишенных офигенности, фильмам, каждый новый фильм все равно оказывается глубже, мощнее и лучше.
Но это на самом деле не столь важно, как кажется. Хотя бы потому, что каждый раз, выходя с фильмов Нолана, ловишь себя на том, что способен произносить лишь какие-то бессвязные междометия. Другие фильмы – напротив, обычно дают пищу самым разным высказываниям, первоначальным мыслям и ощущениям. После Нолановских фильмов – что-то в стиле “ыыыааыыы!”, и ничего более. Состояние это может длиться от нескольких часов до суток, уже после которых начинается какой-то связный мыслительный процесс на тему. Впрочем, мыслительный процесс на тему – это тоже отдельный особый разговор.
Отсюда и простой факт того, что Нолан, определенно, снимает лучшие современные фильмы. Он умудрился создать невиданное – глубокие, сложные и прогрессивные блокбастеры. Там, где совершенство и изящность постановки вместе с динамикой соседствует с серьезными рассуждениями о человеке. Куда там многим артхаусным режиссерам, считающим зачастую, что трясущаяся постоянно камера – это основное и единственное благо фильма. Куда и обычным блокбастерам, где если показали какое-то взаимодействие персонажей – это все, уже сюжет. Поэтому если с великими постановщиками прошлого Нолана можно сравнивать и проводить параллели, то среди современников равных Нолану практически нет.
Увы, но внятно и полно объяснить почему это так – практически невозможно. Как ни крути, как ни растекайся словами по древу, но неизбежное фундаментальное правило о том, что необходимо каждый фильм “прожить” самому от начала до конца, чтобы понять его суть никуда не денется. Однако спустя уже пару фильмов ты понимаешь, что только что солидно наварился на “сделке века”, ведь за каких-то два с лишним часа времени тебе вручают ответы на весьма заковыристые, непростые и волнующие вопросы.
Фильмы Нолана полностью посвящены человеку. Казалось бы – в современном кинематографе подобное можно сказать чуть ли не про каждый второй фильм. И даже если мы отсеем сугубо те фильмы, которые относятся к человеку серьезно, а не как к краш-тестовому болванчику с удобными для создателя параметрами и детекторами, у нас останется весьма немало представителей. Ну что же, постараемся отсеять лишних и посмотреть, что же у нас останется в остатке.
Во-первых, для Нолана показывать “истинную суть человека” – это не привычная в пост-гуманистическое время демонстрация грязи и отвращения. Человек, как ни странно – это более сложное существо, нежели уже опостылевшие “глубокие образы” злобного убийцы животных и себе подобных, разрушителя всего вокруг или двуногого зверя-монстра. Время и самые различные данные довольно убедительно показывают, что подобного рода картины – столь же искусственны и нереальны, сколь и утопические идеализированные образы из каких-нибудь рыцарских романов. Разве что с противоположным знаком. Для человека в общем эгоизм и альтруизм, жестокость и милосердие, эмоциональность и разум, дикость и цивилизованность – это категории равноправные, которые на общих основаниях присутствуют сугубо в равных пропорциях, и изменяются лишь при сужении области конкретики персоналий и жизненных ситуаций. Но Нолан рассуждает опять же не об этом. Эти базовые неотъемлемые качества – лишь первый уровень образа человека, самые простые строительные элементы его. И они отнюдь не такие простые и однозначные, как многим кажется, что широко подтверждается человеческой историей, когда альтруизм мог оборачиваться ужасающими деяниями, благие намеренья мостили дорогу в ад со скоростью атоматических асфальтоукладчиков, а чистый эгоизм позволял вдруг сохранить невиданно много или сохранить собственную культуру и ее величие в веках. Безусловно, Нолан пользуется фундаментальными человеческими качествами, без них портрета человека не создать, но они – лишь отправная точка рассуждений. Характерным его приемом является помещение людей, персонажей в, скажем так, непростые условия. И условия эти не характеризуются, как это принято, количеством крови, грязи и отвращения. Нет, непростые они благодаря множественным завязкам, своему сложному составу и мощным внешним воздействиям и хоть необычным, но аутентичным жизненным ситуациям. И в связи с этими ситуациями и происходят рассуждения о том, как человек поведет себя в них.
А ведь это, в отличии от многих коллег по артхаусу – именно классические рассуждения. В артхаусе не редкость, что чем непонятней, изощренней и бессмысленней построения – тем, в общем-то, и лучше,. В туманных артхаусах природа человека раскрывается зачастую через чистый поток скученных, необработанных, полусформулированных мудрствований (А мудрствования оказываются слишком завязанными на личнось мудреца, поэтому где у Линча они смотрятся отлично и наталкивают на размышления, там у десятков его подражателей получается бессвязная каша из сюжетов, символов и визуальных приемов). Но Нолан неспроста заслужил свое, безусловно, широко распространенное повсеместно прозвище – “Логик”. Ведь насколько его рассуждения не были запутаны ввиду самой сложности вопроса, настолько же они предельно последовательны так, что их можно прекрасно при должном желании и умении прекрасно отследить шаг за шагом к своему логическому развитию, тем самым развязав весь узел. Поэтому сложность его сюжетов и историй – не привнесенная, не искусственная, но истинная сложность тех логических построений, что касаются человеческой сути. Хорошим индикатором тут служит также то, что про истинную идею любого его фильма можно обозначить, в принципе, одной фразой. Безусловно, сама по себе она может смотреться довольно банальной, и вряд ли будет претендовать на великий смысл, как, впрочем, и любой афоризм. Но при этом она и не является полной, законченной и достаточно передающей этот фильм. Она лишь отображает финал тех сложных и великолепных построений, что являют фильмы, а то и часть его. Это чем-то схоже с решением сложнейших уравнений математики. Нет, можно в принципе сказать и “Ответ: Ноль”, но это вряд ли много даст, ведь метод решения гораздо интересней, сложней, важней, он многоликий и способен впечатлять, в отличии от голого ответа (А иногда ситуация с ответом - как с иррациональным числом в решении уравнения – вы сами можете выбрать количество знаков после запятой. Хотите – одну фразу, хотите – рецензию на 10 листов). Зато наличие ответа является хорошей проверкой на наличие решения в принципе, чтобы отличать беспочвенную символистическую демагогию, в принципе неспособную дать какой-то ответ в любой форме. Заодно это и упрощает мне работу, поскольку в сюжетном плане для фильмов Нолана мне достаточно сказать ответы, вроде как страницы в учебники в стиле “проверь себя” и этого будет вполне хватать для обозначения фильмов, поскольку альтернативой является только полное и подробное их рассмотрение (как водиться страниц 10 на штуку), что на этом этапе я оставляю на совесть читателей:
“Мементо”: “Человек не способен существовать без придания смысла своей жизни”.
“Инсомния”: “Истинные факты жизни человека не означают истины о нем”.
“Бэтмен: Начало”: “Ничто столь не властно над человеком, как страх, ничто не остановит человека, что этот страх преодолел”.
“Престиж”: “Безгранично то, чем человек способен пожертвовать ради общественного восхищения”.
“Темный рыцарь”: “Здравый рассудок, благородство, справедливость, цивилизованность – колоссы на глиняных ногах, которых можно обрушить легким, рассчитанным толчком. Но злокозненность, жестокость и беззаконность – иногда столь же эфемерные понятия”.
Статуи предтечь вдоль ступеней ко входу
Но прежде чем начать “начало”(после выхода было даже своего рода соревнование по более нахождению название получше, хотя технически говоря "Начало" вариант верный, но не очень красивый. Кстати название "зародыш" с определенной точки зрения бы подошло. Увы, адекватного названия я так и не увидел и мои варианты "Замысел", и "Эрфикс" в общем-то тоже не проходят по понятным причинам), было бы весьма недурственно ознакомиться с теми значимыми идейными узлами и доминантами, что предваряли его в развитии темы снов и реальности. Необходимо это хотя бы вот по какой причине: поскольку Inception, как и все Йокодзуны этого конкурса, оказывает довольно сильное внефильмовое влияние на зрителя, провоцируя его на такие излишние процессы как размышление, или обескураживая его сложными сюжетными поворотами и даже постановочными изысками, ответная реакция зрителей в значительной мере разниться от индивида к индивиду. Но достаточно широко распространенным приемом является низведение. Мол и не такой уж он тут умный и замечательный, поумней мол видали. Одной из конкретных выкладок подобного действия является признание тождественности с Матрицей братьев Вачовски. А чего – и там и там мир может быть ненастоящий! И там и там в виртуальном мире всякие полеты и изменения реальности! Очевидно же, что сперто все. И вообще говоря у Нолана оригинальных идей не осталось, даже имя главного героя - Кобба он позаимствовал у персонажа вора из своего первого фильма:
(И да, я всерьез претендую на самое изящное и тонкое использование этой картинки-эксплойта)
Что же, приняв вызов в неоригинальности Inception, но решительно отвергая вывод, перед нами неминуемо встает необходимость рассмотреть те произведения, в первую очередь фильмы, что были предками нашего сегодняшнего клиента. Это достаточно интересно и само по себе, по крайней мере я на это искренне надеюсь.
Во-первых считать, что Матрица придумала идею субъективной реальности – это расписываться в собственной слепоте. Идея эта – о том, что реальный мир может быть вовсе не реальным, с миллионом различных нюансов – одна из самых древних и широко рассматриваемых идей человечества. И с ней также действует простое правило: есть неортодоксальная, яркая идея – поищи ее в “Алисе”, тем более что Матрица якобы базировалась на ней. И само собой, там мы быстро обнаруживаем в потрясающем концепте сна черного короля:
“- Ему снится сон! - сказал Траляля. - И как по-твоему, кто ему снится?
- Не знаю, - ответила Алиса. - Этого никто сказать не может.
- Ему снишься ты! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. -
Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
- Там, где я и есть, конечно, - сказала Алиса.
- А вот и ошибаешься! - возразил с презрением Траляля. - Тебя бы тогда
вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне”
Вообще отслеживание этой идеи в устном творчестве, равно как и в литературе – занятие долгое и неблагодарное. Очень уж много ее проявлений, от серьезных книг по соллипсизму, до книжек для дошкольного возраста. И разумеется, большую часть времени та самая “нереальная реальность” заимствовала характеристики сна, лишь недавно разнообразившись электронно сгенерированной виртуальной реальностью.
У одного только Филлипа Дика есть не один десяток рассказов, повестей и романов о субъективности восприятия, виртуальной реальности и событии “проснуться на один раз больше чем засыпал” (Хотя наиболее характерными здесь, на мой взгляд, являются “стигматы Палмера Элдрича”), да и львиная доля киберпанковой литературы завязана на этом же.
Поэтому я, наверное, сознательно позволю себе избегнуть подробного разбора литературы по теме, тем более что вряд ли могу претендовать на роль эксперта в этом вопросе. Скажу, что большая часть из них, в первую очередь религиозные тексты и предания склонны больше отвечать на вопрос о реальности постулированием какой-то определенной системы, вроде того самого Черного Короля, которому сниться весь этот мир, а мы с этим ничего поделать не можем. Различия же больше в нюансах, нежели методах подхода.
Упомяну еще, пожалуй, о “Сомнабулистической” дилогии Говарда Лавкрафта, состоящей из “Сомнамбулистического поиска неведомого Кадата” и “врат Серебрянного ключа”. Привлекая больше разнообразия в религиозно-эзотерические мотивы реальности, в этой дилогии путешествия во сне выступают ничуть не менее реальными, чем, собственно, реальность и даже более того – выступают дорогой на пути к истинному личному возвышению и развитию. Это вполне себе последовательно для Лавкрафта, у которого общепризнанная реальнось – это унылая коробка, которую построили из страха перед неведомым, что возможно не столь уж далеко от истины. То есть Лавкрафт уже делает рокировку и забирает тем самым у Черного Короля монополию на сон о реальности, распространяя эту возможность на всех, но и не забывая о великих опасностях и монстрах, что ждут их за пределами реальности.
В фильмовом же пласте, хоть я, опять же, могу рассуждать только на основе просмотренного лично мной, однако же могу высказаться более полно.
Первым фильмом помимо очевидных экранизаций Филлипа Дика(в первую очередь – Total Recall), который бы однозначно заслуживает внимания, является упоминаемый мной Dreamscape 1984 года, который можно считать прото-фильмом 80-х по теме снов. Ведь именно в нем впервые в кинематографе, насколько мне известно, провели идею машины, позволяющей путешествовать в чужие сны.
Правда, будучи фильмом 80-х, он может похвастаться лишь довольно наивным и примитивным сюжетом, не пытающимся развить изначальную идею, а меняющим только отношения между персонажами. Обильно присутствуют в нем также и ряд минусов и помарок, которые приводили к его скучности и ограниченности, по крайней мере по современным меркам.
Во-первых обращает на себя внимание сама завязка, где путешествовать в сны друг друга могут только телепаты - идея, которая успешно оттеняет, а то и перечеркивает наобходимость какой-либо машины и вообще выглядит натянуто, особенно когда главный герой проникает в чужой сон без использовании машины.
Во-вторых, не менее глупым был и детективный сюжет, завязанный на президенте США и его страхе перед страшными, ужасными Атомными бомбами, которые суть причина всех бед на Земле. Да и сам главный герой при этом – довольно таки клишированный “Rebel”, малоинтересный как персонаж.
Однако несмотря на эти недочеты и множество наивностей, фильм действительно является основополагающим для целой пляды научно-фантастических фильмов и самим по себе довольно-таки интересным для просмотра. Он устанавливает в фильмах саму тематику путушествия в суб-реальность, в данном случае снов, и взаимодействия с ней, а также психологические завязки на этом явлении.
Интересно рассмотрение такого явления, как смерть в подобных суб-реальностях и имеет смысл рассмотреть ее именно на этом этапе:
Итак, согласно первому фильму плеяды, Dreamscape, есть 3 принципиальных механизма, действующих в “коммунальных снах”: Есть падение, которое пробуждает спящего (Что нашло отражение и в Inception), есть прочие методы смерти, преимущественно насильственные, которые приводят к смерти в реальности (что нашло отражение в пресловутой “оригинальной” Матрице), а также есть сильный испуг в мире снов, который приводит к смерти в реальности, и который используется для всего детективного сюжета “правительственных убийц”.
Идея с пробуждением от падения достаточно прозрачна – у человека действительно есть ряд механизмов для срочного пробуждения, и аппарат внутреннего уха – один из них. Хотя срабатывает он не всегда, но в нормальных условиях для нормального организма, не нагруженного факторами вроде депривации сна, приема снотворного или алкоголя, падение или потеря равновесия чаще всего приводит к пробуждению(если конечно он не привык к этому состоянию, как космонавты, спящие в состоянии невесомости). Тема же полета или падения внутри самого сна менее прозрачна. Если человек во сне летает, то никаких побудителей к пробуждению у него нет. Если же во сне он падает, то скорее всего по образу действия Кошмаров, в ключевой точке падения он действительно проснется. Одним из подтверждающих это свидетельств является тот факт, что сновидение о падении зачастую определяет падение реальное. В общем, реальное падение способно пробудить большинство людей, падение внутри сна также достоверно будит в большинстве случаев, полеты же во сне чаще всего продукт сновидений осознанных.
Вторая идея является уже не столь очевидной. Она скорее является очевидной интуитивно. Что-то внутри подсказывает что да, это имеет какой-то смысл. Впрочем, что-то внутри также подсказывает иногда, что подобное стоит лечить подобным, что виноградная лоза тянеться к воде, что беспорядок нарушает биополе, что черная кошка, перебегающая дорогу – это плохая примета и что от генетически модифицированных продуктов может вырасти корова на спине. Иными словами интуитивное знание не просто может не быть истинным, оно весьма часто оказывается полнейшей ахинеей. Но мы, слава богу, живем во времена критического разума, когда основным императивом является задать рациональный вопрос: Может ли и по какой причине совершенно здоровый человек умереть от фикции, воображения собственной смерти?
Претензии на всеобщность этого являения разбиваются достаточно быстро и просто. Достаточно лишь ввести в поисковике “смерть во сне” и буквально утонуть во всевозможных сонниках и толкованиях. Логично предположить, что если люди спрашивают “к чему сниться смерть?”, то скорее они эту самую смерть во сне как-то пережили, поскольку в ином случае ответ был бы очевиден (Ты знал! Ты знал!). И хотя эти чертовы сонники сильно усложняют поиск какой-либо важной информации в браузерах, они тем не менее служат весьма иллюстративным примером того, что подавляющее большинство людей не только испытывает фикцию смерти во сне, но и способно после нее задавать вопросы, а то и писать сонники. На этом экскурс в вопрос можно было бы и закончить, ведь очевидно, что и Dreamscape и Matrix в этом вопросе хватили лишнего так, что слегка разошлись с реальностью. Технически, Матрица конечено же не сон, но виртуальная реальность, однако разница становиться практически исчезающей, если вспомнить, что для компанейских сновидений также необходимо было подключаться к машине. Т.е. с точки зрения единичного сознания процессы идентичны: сознание человека остается внутри его собственный нейронных связей, в то время как подключенная к ним машина сообщает ему электрические импульсы, которые воспринимаются мозгом как реальные объекты, места и предметы, обычно воспринимаемые органами чувств. Добавив обратную связь мы помещаем в эту виртуальную реальность других персонажей. Ключевой ошибкой здесь является представление, будто бы сознание “Путешествует” куда-то и, прервав связь с телом, мы словно обрезаем ниточки марионетки. И если в случае не особо собранного и последовательного Dreamscape 80-х, где машины существуют рядом с телепатами, это еще хоть как-то обосновано, то в технически подкованной Матрице это совершенно недопустимо. Однако следует также учесть, что ни один из фильмов не обозначает этот ответ на вопрос, предпочитая его просто игнорировать и принимать как данность. Т.е. даже натянутому и маловероятному объяснению они предпочитают молчание. Что же, оставим это на их совести.
Но и вновь я по природе своей, предпочитаю выбрать более сложный способ доказательства и рассмотреть еще один аргумент или нюанс. Ведь есть еще один, пожалуй, гораздо более интересный вариант объяснения явления смерти реальной, как последствия смерти виртуальной. И обитает он в до сих пор достаточно таинственной и весьма невероятной на первый взгляд области человеческой психики, как психосоматика. Грубо говоря, это проявление каких-то сугубо физиологических процессов при отсутствии внятных физических причин к ним. Момент, когда мозг в обход сознания принимает решение о том, что реально, а что нереально. Вариант этот всплывает и в связи с третьим постулатом Dreamscape о том, что сильный страх способен убить. В принципе, такая постановка вопроса словно сама наталкивает на первый вариант в этом случае – инфаркт миокарда, однако он же при этом и самый банальный и малоинтересный (тем более применим более к людям со слабым сердцем либо сильно впечатлительных вплоть до истеричности). Мы же с вами пойдем дальше, чтобы рассмотреть такие волнующие и таинственные феномены, как психосоматический гипноз и “смерть Вуду”.
“Смерть Вуду” – это в высшей степени удивительный феномен, впервые широко описываемый по наблюдениям доктора Волтера Брэдфорда Кэнона в гаитянских и африканских племенных сообществах. Феномен был завязан на распространенных религиозных культах этих сообществ, где шаман племени обладал в их представлениях мистическими силами, способными наслать смертельное проклятие путем мистических ритуалов Вуду, преимущественно “указание костью” Шаманом. После обряда проклятья проведенного Шаманом, в ряде случаев проклятые люди, на вид вполне здоровые, умирали в течении 24 часов по невыясненным причинам.
Феномен, согласитесь, весьма необычный и таинственный и, как я уверен, в глазах многих выступает как свидетельство о существовании магии, шаманов и прочего. Само собой такой вывод может возникнуть лишь по причине вящей лени продолжать расследование. А оно бы обязательно показало что со времен публикций Кэнона 1942 года прошло много лет, а, следовательно, и появилось больше свидетельств и объяснений феномена. И это действительно так. Случаи “смерти Вуду” были найдены в историях Нового Завета, имели они место и среди представителей современной цивилизации, далеких от культа Вуду, в сравнительно недавнее время. И хотя зарегистрированных случаев подобного было все-таки достаточно мало, их хватило для создания более менее научно достоверной гипотезы, построенной на подробно исследованном механизме поведения организма в стрессовых условиях. В подобных условиях организм как человека, так и животных предпочитает не дожидаться медлительного сознания, которое что-то там медленно бормочет, и берет дело в свои руки. Существуют две фундаментальные, рефлекторные реакции на сильный стресс, угрозу или шок: побуждение к драке и побуждение к бегству. Согласно гипотезе этих взаимодействий, организм, побуждаемый к драке, чувствует сильнейшую ярость, в случае же бегства его охватывает паника. Физически это происходит за счет выделения специальных гормонов, в первую очередь адреналина. Кратковременное их выделение дает организму тот толчок, что необходим ему для драки или бегства. Ключевое слово – кратковременное. Но что будет, если организму поступил сигнал о смертельной опасности, но ни драться ни убегать он не в состоянии, при этом изначальный шок и напряжение никуда не исчезают, продолжая стимулировать миндалевидное тело, а следовательно и выделение адреналина не прекращается? Скажем потому, что сознание искренне верит, что драться не с кем и бежать некуда, потому что проклятье некоего шамана вездесуще? В простой форме ответ звучит как: ничего хорошего, ведь стрессовые гормоны мало помогают нормальному функционированию организма и его обмену веществ. Скорее при их наличии организм работает на максимальный износ, особо не заботясь о таких “мелочах”, как открытые настежь каналы выделения кальция или сердечная аритмия. Однако, хотя существует и определенное разнообразие гипотез конкретного биохимического механизма поведения организма в стрессе, но сам постулат сугубо химического отказа организма является гипотезой неочевидной до сих пор. Хотя бы потому, что у него есть сильный соперник.
Гипноз. Техника внушения. Измененное состояние сознание, когда индивид становиться удивительно внушаемым. И хотя до сих пор по поводу гипноза ходят самые разнообразные мифы и суеверия, изучен он достаточно подробно как в своем принципе, так и в конкретных приложениях, причем еще легендарным академиком Павловым. Особенно его изученность становиться очевидной, если задаться целью сравнить его с изначальной теорией “животного Магнетизма” небезызвестного Фридриха Месмера. Однако про такой интереснейший, кажущийся невероятным, но от этого не менее реальный феномен, как гипноз можно говорить долго, поэтому отбросим лишние словесности, избавимся от ненужных нам нюансов и постараемся взглянуть на него в поиске интересующего нас явления психосоматической смерти.
Во-первых, во всех источниках, где я проводил поиск, нет ни единого достоверного случая смерти человека, индуцированной в гипнотическом состоянии. Упоминания встречаются лишь в крайне сомнительных эзотерических и религиозных источниках, где чаще всего они объявляются несомненными фактами, а по их поводу читателя призывают скорее изучить технику защиты или, скажем, купить вот эту книжку/икону/шапочку из фольги за смешные 200$. Однако феномены схожей природы в истории гипнотических исследований действительно имеются. Это явления “внушенного ожога” или “внушенного удара”, когда люди под гипнозом, внушенные, что к их коже притронулись раскаленным железом, демонстрировали все физиологические его последствия в виде ожогов и волдырей. В случае же “внушенного удара” имелись в наличии признаки удара, вроде кровоподтеков. Также, по видимому, к подобного рода явлению относятся стигматы – кровотечения из рук и ног, повторяющие раны распятого Христа и возникающие обычно в состоянии сознания, измененного религиозной экзальтацией, весьма успешно выступающей в форме гипноза, особенно при массовом скоплении людей(Потому что массовй гипноз может быть гораздо проще и сильнее индивидуального). Также известны случаи появления заболеваний органов, вызванных гипнотическим указанием, однако проверены они мало.
Гипноз работает через аппарат внушения, чрезвычайно широко действующий как в состоянии измененного сознания, так и сознания обычного. Человеческий разум способен демонстрировать огромный спектр различных внушений, самовнушений и психосоматических эффектов, когда подсознательная часть мозга, управляющая, в том числе, и трофическими процессами, получает команды, которая она воспринимает без участия “критичной” сознательной части, вплоть до искажения памяти. В гипнозе по всей видимости это происходит ввиду возбуждения одной компактной области в мозгу при подавлении всех прочих областей, однако может проявляться и во многих других явлениях. Так, даже обычные литания – многочисленные повторения коротких значимых фраз, способны сильно изменять функционирование психики и организма, что известно издревле в виде заговоров и вербальных заклинаний.
Таким образом, внушение в разных стадиях происходит с людьми постоянно(вы удивитесь, узнав, насколько оно широко распространено и часто), лишь в крайних степенях способные привлечь внимание, а значит вызвать удивление и интерес.
И здесь наступает момент сказать, что, рассуждая об этих фактах, весьма важно помнить одну важную вещь – наличие феномена вовсе не означает его всеобщность и всеприменимость. Если зарегистрирован случай появления стигматов у одного человека, это не делает их гарантированными для всех, равно как и “внушенный ожог" (Исследователь рефлексов и внушения профессор П.П. Подъяпольский отмечал, что появление внушенного ожога связано с наличием опыта получения ожога реального, а следовательно и системы постановки условных рефлексов) и прочие эффекты гипноза.
Так люди, согласно их гипнотической восприимчивости и внушаемости, делятся на различные категории: “Летаргический тип”, “Каталептический тип” и “Сомнамбулический тип”, который сильно различаются по внушаемости и эффектам, возможным под гипнозом. То есть и подходить на общих основаниях к столь серьезным явлениям, как психосоматическое влияние вряд ли предоставляется возможным. Даже если, согласно более правдоподобной и стройной гипотезе, явление “смерти Вуду” является феноменом самовнушения, подобной “внушенному ожогу”, а равно и при любых других гипотезах, она все равно остается при этом феноменальной. Это единичные случаи, весьма интересные, но статистически пренебрежимо малые. Тем более стоит добавить к этому, что гипноз – это повышенная концентрация подсознания на приказах конкретного гипнотизера, специфическое заострение на восприятии именно его слов. В случае же “смерти во сне” это в принципе не так.
Статистическое большинство воспринимает все эти волнующие переживания смерти во сне и под гипнозом с самодовольствием толстокожих чурбанов, которые скорее от души поржут потом, нежели будут в конвульсиях испускать дух. Человек должен быть весьма внушаемым, его сознание должно быть поглощено полнейшей уверенностью в собственной неминуемой смерти, а возможно, необходимо будет иметь и истерическую девиацию психики достаточной силы, либо же крайнюю религиозную уверенность. Зависит это и от фигуры самого внушающего, которую рассматриваемые фильмы устранили напрочь. В них нет никакой фигуры, нет шамана или всесильного колдуна, нет даже разницы в характере самого субъекта, внушение совершенно обезличено, а следовательно и устранено. Но и этого мало – ведь спящие или находящиеся, к примеру, в Матрице на деле прекрасно знают, что находятся в виртуальной реальности. Какое же тут самовнушение, если гораздо проще, напротив, игнорировать виртуальную реальность? Да и в гипнозе состояние то же – если человек активно сопротивляется гипнозу, то даже самые простые внушения становятся практически невозможными.
Довольно ясно, что при рассмотрении реально существующих явлений психосоматической смерти или серьезных физиологических травм, очевидна их крайняя редкость и феноменальность при наличии единичных зарегистрированных случаев. И хотя именно они не позволяют от феномена и лежащих за ним процессов отмахнуться, претензия на их всеобщность в Матрице и Dreamscape статистически необоснованна и напрямую смешна. Прочие же возможные объяснения малологичны (Еще можно предположить, что в Матрице в людей искусственно встроили механизм смерти, но на кой черт это нужно машинам, заинтересованных в максимальной эффективности “урожая”? Впрочем, сам процесс использования людей для выработки энергии вызывает множество вопросов, выходящих за рамки данного обзора), малообъяснимы и совершенно не упоминаются в первоисточниках. За этим подобные ходы признаются малодостоверными и нежелательными.
Разобравшись с теорией, переходим к практике, а именно тем представителем, что развивали идеи суб-реальности.
Dreamscape использует тему снов - измененной реальности, и как она влияет на людей в данный момент. Но ведь существует и другой тип реальности – реальность прошедшая. Память, которая хранит все, что от этой реальности есть важного. Без памяти сама реальность становиться весьма относительным понятием, поскольку ее нужно открывать вновь и вновь, что превращает восприятие реальности в весьма фантасмагорический процесс само по себе (Что кстати и показано в фильме Memento). Но можно задать вопрос и по другому: а что, если сообщить человеку иные воспоминания, не они ли – то, что делает человека конкретным человеком? Этому вопросу посвящен фильм Алекса Пройяса “Темный город”, вышедший на экраны за год до Матрицы, но гораздо менее известный. Что интересно, одним из сценаристов фильма был Дэвид Гойер – тот самый, который нынче работает с Ноланами над Бэтменовской серией и перезагрузкой Супермэна.
И хотя Темный город больше внимания уделяет мистической линии триллера-детектива и шикарному внешнему антуражу, включая потрясающие сцены перестройки города, он тем не менее успешно затрагивает и ряд вопросов, которые в итоге могут привести нас к Inception.
Воспоминания человека – насколько они важны? Действительно, воспоминания наши, казалось бы, полностью делают нас теми, кто мы есть по крайней мере информационно. Но есть ли в них что-то еще, вдыхают ли воспоминания в человека, собственно, человечность? Насколько они управляют нашей жизнью и способны ли ограничить, либо же напротив, вознести до небес? И фильм успешно показывает, что ключевая точка в передачи человечности через воспоминания – это сам процесс их усвоения, отличающийся от машинного запоминания и “чтения памяти”. Потому что существуют воспоминания обычные, которые определяют конкретные события прошлого и реакцию на них, а, следовательно, и поведение в современности. Да, но дело в том, что сознательная часть, опять же, лишь часть того целого, что есть человек. Существуют воспоминания особые, подсознательные, потаенные, но которые при этом парадоксально сильно могут влиять на наши ощущения и поведение, а иногда и действия. И какой бы набор осмысленных воспоминаний не сообщался бы сознанию, одно мельчайшее запомненное “ощущение” способно перечеркнуть их все. Проверка на достоверность, величайшая подсознательная “контрольная сумма”, способная стереть все сознательные воспоминания просто потому что они “не ощущаются верными”. Даже если они – бескомпромиссная истина. Исследования по механизму запоминания, субъективности памяти и тех весьма странных биофизических процессах, что протекают благодаря высшей нервной деятельности, свидетельствуют о том, что действительность гораздо сложнее и изощреннее, чем кажется. И не случайно в фильме замена воспоминаний имеет место во сне, ведь сон – это именно время трансформации кратковременной памяти в долговременную, когда огромный объем запомненных за день ощущений и воспоминаний проматывается в ускоренной перемотке, чтобы перевести в долговременную память те воспоминания, что подсознание посчитает важными. Это до сих пор не до конца понятный, но безмерно интригующий вопрос. Какие воспоминания он считает важными? Сколько из них мы когда-нибудь осознаем? А сколько из них останутся непонятными рефлексами, странными неврозами, либо напротив – будут сообщать внутреннее спокойствие в странных обстоятельствах. Ведь какие-то воспоминания, записанные в электрических потенциалах между шишечками нейронных клеток останутся с нами на всю жизнь, другие будут постепенно ослабевать и испаряться почти полностью, а третьи будут беспощадно стерты в первую же ночь. И именно не конкретные воспоминания, а та неведомая машинерия, не сказать чтобы не похожая а ту огромную и непонятную машину, что изображалась в Темном городе – эта удивительная машина ранжирования и преобразования информации – это то, что делает нас людьми. И, действительно, нет лучшего способа попытаться исследовать ее, кроме как через сны, где мы в принципе можем попытаться ее исследовать.
Та самая уникальная методика “Осознанных сновидений”, когда возможно не только наблюдать, но и создавать сны. Явление сколь безусловно научное и закономерное с точки зрения нейробиологии, столь же бесконечно удивительное, поскольку наука, можно сказать, делает отнюдь не последние шаги в понимании функционирования мозга. И удивительно ли, что в самом механизме общения с той огромной машиной, что сидит внутри нас, спрятанная за кучей серых барьеров, сама методика обращения к ней вызывает мистические и колдовские мысли, не говоря уже о религиозных и философских выкладках. Самым ярким современным адептом осознанных сновидений является, как легко догадаться, Карлос Кастанеда, сопровождаемый бесчисленными поколениями шаманов, магов и колдунов.
Принципиальной их ошибкой всегда была повышенная буквальность описания и понимания процессов сновидений и всего аппарата человеческого восприятия. Ну что же, возможно сама терминология и словарь склонял их именно к такому восприятию, оттеняя идею исследования механизмов самого восприятия вместо созерцания его артефактов. Трудно сказать, что же мешало сделать логичный шаг и за символизмом реальных объектов, который широко практиковали шаманы, маги и колдуны, принять и символизм объектов виртуальных, возникающий во время видений и трансов. Ведь с точки зрения человеческого мозга, разницы между рисунком на стене и витающей в воздухе призрачной фигуры нет никакой – они есть артефакты восприятия, принимающие значение лишь то, которое мы сами ему придаем. Возможно дело в измененном сознании, отключающем критический и логический центры, возможно в отсутствии понятийного механизма анализа, но Осознанные сновидения долго описывались в терминах колдовства, что в принципе способно принести определенную пользу, но несравнимо меньше, чем грамотный, подкованный самоанализ.
Что же, как говорил Кларк, “Любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии”. Человеческий мозг – это технология настолько продвинутая, что у нас до сих пор возникают проблемы с осознанием ее технологичности.
Ну а если вы хотите размыть границу между технологией и биологическими, органическими объектами? Тогда Дэвид Кронненберг – ваш друг, а eXistenZ – ваша следующая остановка.
Само использование образов электронной виртуальной реальности и органической виртуальной реальности, индуцированной биохимическими составами уже заявляет о принципиальной тождественности этих двух механизмов, представленных в фильме на равных правах. Действительно, само понятие виртуальной реальности – это вопрос оконечных нервных импульсов, который странным способом рисуют картинку какому-то непонятному образованию, называемому сознанием. Этот комок импульсов не будет и не может видеть разницы между природой поступающих ему сигналов, да и природа всегда одна – электрическая. Вот вопрос генерации этого электрического импульса уже – дело десятое. Имеет ли он электролитическую природу, генерируется ли собственными клетками тела, идет ли из заряда, формируемого на границах запрещенной зоны полупроводника или вообще прилетающий из ионного газа межгалактического вещества – разницы совершенно нет для того сознания. Хотя бы потому что оно отчаянно пытается ответить на вопрос – а стоит ли ему верить этим льющимся на нее сигналам?
Это тот фундаментальный сюжетный ход, что широко использовали фильмы о виртуальной реальности 90-х: исследовав гарантированно виртуальную реальность и попав из нее в реальный мир, люди уже не могут найти его столь же убедительно реальным, как они привыкли думать. Предположение о том, что мир нереален, основанная на аналогичном эмпирическом опыте в созданной виртуальной реальности - это фундаментальная основа сюжетов этого периода, в первую очередь фильмов eXistenZ и 13th floor, который на своем же постере и призывает "Question Reality".
Как же он развился в кинематографическом мире? В Dreamscape 1984 года существовала объективная реальность и реальность снов, они обе были монолитные и определенные. Т.е. этого приема не было. Затем в 1990 году выходит Total Recall. Не разбирая подробно схожести и расхождений с оригиналом, в этом фильме проводиться первая нить сомнения: это тот самый момент, когда Куэйду обращают внимания на то, как похожи события вокруг него на тот сюжет, что он “заказывал” в корпорации трансплатнации памяти. Однако эта версия лишь мягко и ненавязчиво проявлет себя, лишь намекая на некоторые схожести и предоставляя делать выводы самим. А сделать противоположные выводы не так уж сложно, хотя бы благодаря склонности людей к паранойе. Никаких объективных фактов о том, что это вживленные воспоминания нет, а намекали на этот вариант люди, отнюдь не без определенной заинтересованности в том, чтобы запутать и смутить Куэйда. И в любом случае идея эта особо не навязывается.
И вот, в 1999 году следующий шаг, практически идентичный в двух фильмах (И я склонен думать, что это скорее следствие развития кинематографического мышления и восприятия, нежели плагиат, уж очень ровно вышли фильмы друг рядом с другом, чтобы успеть прямо спереть ход). В обоих фильмах прием построен на фрактальности или рекурсивности виртуальных реальностей. В обоих фильмах также, как и в Total Recall развиваются детективно-триллерные сюжеты, которые успешно отвлекают любого индивида от возможных нестыковок виртуальной реальности. В обоих фильмах сюжет этот завязан на наличии “гарантированной виртуальной реальности", которая являет себя довольно рано и которая сама по себе завязана в детективном сюжете, являющим собой корпоративное противостояние и современную коммерцию (Это также не является неожиданным совпадением, поскольку корпорации, виртуальная реальность и детективы-триллеры – это плоть и кровь киберпанка книжного, на который активно опирались эти фильмы). Вскоре герои обнаруживают, что и их вроде бы устойчивая реальность является столь же виртуальной, искуственно созданной, что они начинают ощущать после удивительной опыта гарантированно виртуальной реальности. И этот факт совершенно их потрясает. Это ход психологический: испытав опыт гарантированно виртуальной реальности и убедившись в его высочайшей силе убеждения, затем уже в условно-реальном, привычном вире, герои начинают относиться к нему гораздо критичней, что и позволяет им совершить уже личное, обескураживающее открытие – что их мир также виртуален. Они демонстрируют закономерность обучения и развития, которая так замечательно идет под руку с идеей виртуальной реальности. В итоге мы имеем 3 слоя реальностей: Гарантированную виртуальность, про которую мы и герои знаем, что она искуственно создана; Условную реальность, которая считается реальной в силу привычки; и гарантированную реальность, которая обнаруживает себя в акте обучения и развития. Действие же персонажей состоит в том, чтобы преодолеть инертность и с помощью самообучения и критичного взгляда, на основе действительного опыта обращения в гарантированной виртуальности, найти дырку в условной реальности и пройти через нее. Это фундаментальная система уже взаимоотношения людей с виртуальностью, именно поэтому она и была так распространена в кино конца 90х. Под конец, после череды опасных, романтических, кровавых и драматических событий главные герои вместе со объектами своих романтических устремлений оказываются в уже действительно реальном мире, с уже гарантированно реальным положением вещей, которое в виде проекций присутсвовало уже в “игре”. И они успокаиваются, лишь чтобы и в самой последней сцене быть обескураженными вместе со зрителем намеками, что и эта гарантированная реальность может быть виртуальной, а четкого ответа на вопрос они дать уже не в состоянии.
Очевидно, что кино 90-х ставило собой задачу именно создать логичную систему взаимоотношения персонажа и зрителя с виртуальностью и ее идеей, чтобы затем под конец выбить почву из-под свежеиспеченного выпускника, оставляя пространство для дальнейшего размышления и действуя на уровне эмоций.
Избег этого Темный город, во многом потому что он был посвящен скорее исследованию влияния памяти на восприятие реальности, смещая акцент, избегла этой системы и Матрица.... не знаю даже почему.
Матрица не имеет трех уровней, вслед за обнаружением искусственности привычной реальности никаких функциональных сдвигов в этой концепции нет, что очевидно для 1999 года уже может считаться весьма устаревшим. Матрица делала попытки предположения о существовании третьего слоя в конце Перезагрузки, но вылилось оно, увы, в недоваренной псевдомудрой кашу, которая знаменовала собой переход между 2 и 3 фильмом. И если момент окончания Перезагрузки, хоть и совершенно непонятный и странный, но оставляющий пространство для мысленного маневра и возможности оборота отличной идеей (что я и ценю в Перезагрузке), то начало Революции с этой совершенно не в тему приплетенным полустанком (Да-да, это был роутер в Матрицу и Нео не пропустил файрволл, работающий на Мерровингана, который выдал ТАКОЕ огромное развитие сюжета во 2 части) очевидно показало: никаких идей за этим сиквенсом не стояло, он был совершенно бессмысленным и был припахан с уже привычной нам целью “круто смотреться”. И слава богу, от грусти по загубленному потенциально интересному сюжетному ходу нас спасли те оставшиеся минуты смеха и искреннего удивления от беспомощности Вачовски-сценаристов, что дарил нам остаток Революции.
Еще больше расстраивает в серии то, что выкинут вся замечательная идея действительно "коллективного бессознательного", когда изменяя виртуальный мир персонажи делают это согласно своим собственным подсознательынм завязкам и особенностям, от которых не избавиться. Нео же скорее в изменении реальности матрицы мало отличается от машин-читеров, которые больше любят вводить коды “toggle_god_mode 1” или “-noclip”. Хотя от такого разнообразного и подробно прописанного персонажа как Нео большего ждать не приходиться – местами он больше напоминает программу, чем сами программы.
(И это мне напоминает о том, что нужно как-нибудь более полно и законченно высказаться по этой основополагающей для 00-х трилогии).
Разумеется, помимо вышеупомянутых, были и другие фильмы про виртуальную реальность: был фильм Нирвана 1997 года,
однако его основные идеи мало касались самого вопроса виртуальности. Он был интересен вторичным по идее, но весьма красивым по исполнению сюжету с обретением программой разумности и чувств. Идейно же Нирвана, что неожиданно, следовала за концептом “Нирваны” же буддистской. Ведь необходимо развязать тот любопытный эмоциональный узел создателя и разумного создания, носящей такие любопытные Прометейские нотки (которые также раскрывались в разных фильмах и литературе, но было бы вовсе неплохо, чтобы они раскрывались и дальше, ибо весьма любопытные по натуре своей). А что нужно, чтобы его развязать? Фильм, вслед за восточными мудрецами, говорит о том, что необходимо достичь состояния Нирваны – состояния, когда исчезают воспоминания, эмоции, ощущения своего тела и предельно сосредоточиться на цели, на основной своей функции, словно выйдя из тела и став чистой мыслью, устремленной к выполнению цели. И тогда герой Кристофера Ламберта станет “Ангелом”, который достиг просветления, достиг мира с самим собой, понял причины и механизмы своей жизни и достиг Нирваны.
Буддистские верования и киберпанк – это конечно очень здорово и хорошо, но скажите – вам ничего не напоминает выпеописанное состояние? Скажем то, что я описывал буквально несколько страниц назад и где удивительно точно воспроизводится именно эта мысль и состояние? Ну конечно же, “Нирвана” фильма, а в какой-то степени и "Нирвана" Буддизма, на которой он основывается, на удивление точно передают состояние гипноза. И практически невозможно сказать, что этот факт не подрывает значительно всю великость и важность достижения "Нирваны" по крайней мере в каком-то ее пласте, если в нее вас скорее всего может ввести любой квалифицированный психолог, либо даже просто человек во фраке прямо со сцены? И в чем же ее такая великая просветительская суть, если она подозревает концентрацию на одном-единственном побуждении, которое вполне может быть “постоять на голове, спев Марсильезу”? Тем более что современный гипноз далек от эзотерики и мистики, широко распространен и базируется на научных данных о человеческом мозге. В итоге очередное торжество науки над мистикой, столь внезапное, серьезно подрыла фундамент этого фильма.
Также был еще фильм The Сell Тарсема Сингха.
Там также существует способ путешествовать в сознание других людей, чтобы видеть через реальность ,которую они строят, их психологический портрет. Это устройство позволяет героине Дженнифер Лопез попасть в разум коматозного маньяка-убийцы, чтобы выйти на след его последней, все еще живой жертвы, которой грозит скорое утопление. Однако в этом фильме по поводу самой природы виртуальной реальности и путешествия в нее сказано довольно мало, за исключением также поднимаемой темы “психосоматической смерти”, уже известной по Dreamscape. Однако здесь она представлена значительно лучше, чем там, поскольку выступает все-таки феноменом, а то и гипотетическим предположением, которое исполнилось по ряду конкретных, личных причин, в первую очередь высокую чувствительность главной героини к психологическим особенностям и девиациям других людей, по какой причине она и работала в этой должности. Ее персональная чувствительность, сделавшая ее отличным психотерапевтом с оборотной стороны и делает ее более уязвимой для чужих психологических атак. А что же до атак, то здесь мы имеем липкую, цепляющую и сильно впечатляющую психику маньяка-шизофренка, которая держит сознание его самого в своей трясине, да запросто засосет еще парочку сознаний-туристов. Поэтому в этом фильме данный ход довольно хорошо оформлен и не вызывает обвинений в неуместности и натянутости, ведь он не претендует на всеобщность этого эффекта, а объявляет его возможным и выстраивает ряд доводов в его поддержку.
Однако в самом фильме этот ход выступает как один небольшой сюжетный прием, а внимание автора больше концентрируется на самой визуализации психологического мира маньяка и соответственно его психологических особенностях. Это сближает фильм скорее с жанром “фильмов про маньяков”, идейного спутника Семь, Американского психопата или Декстера. Он впечатляющий, цепляющий и затягивающий в себя странной, извращенной, но такой высокохудожественной картиной больной психики, базирующейся на аутентичном и эмоциональном фундаменте истории мальчика и героини, при этом раскрывающейся в изощренных и артистичных Сингховских визуальных постановках, основанных на работах современных художников.И хотя в этой своей сущности он, безусловно, очень впечатляющ, хоть и тяжел, но для нашей темы ничего более внести не может.
Безусловно, есть и другие фильмы по этой тематике, но либо я лично не имел возможности их увидеть, либо они мало чего могут добавить для полноты картины развития темы виртуальной либо же сомнамбулистической реальности и отношений с ней в кинематографе.
Такова история. В 80-х годах эти идеи впервые стали проникать в кинематограф из процветающей литературы киберпанка, где они постепенно развивались, чтобы в конце 90-х годов явить нам сильный бросок вперед целой плеядой фильмов схожих сюжетов и идей, значительно разнообразивших жанр идейно-визуальными составляющими. И вот еще спустя 10 лет, на излете 00-х на экраны вышел Inception.
Как, я думаю, хорошо видно из вышеописанного текста, довольно смешно требовать от фильма безоговорочной оригинальности в тематике снов. Люди видят сны тысячилетиями, они имели с ними и с их механизмом огромный опыт обращения, весьма богата и история литературы о снах, даже одна из основополагающих работ Фрейда, ознаменовавшей наступление эпохи современной психиатрии, называлась “Толкование Сновидений”. На идею же субъективной реальности и "кооперативных картинок" значительно повлиял и литературный киберпанк 80-х, перетекший и в кинематограф, быстро нагнав сновиденческие сюжеты семимильными шагами современной науки и техники. После такой длинной, подробной и разнообразной истории развития темы пенять Inception в том, что он “неоригинален” – это сродни удивляться тому, что оказывается до Темного Рыцаря тоже кто-то писал про Бэтмена(И даже в меньшей степени)! А уж утверждать что он “заимствовал идеи” у Матрицы, которая сама довольно вторична и, хуже того, непродумана – это просто смешно.
Но дело в том, что как и в случае с Бэтменовской серией и экранизациями комиксов вообще, Нолан взял наработки, совершенные до него и вывел их на совершенно новый уровнь, доселе просто недосягаемый. Сны, говорите? Виртуальная реальность? Помните, как мы установили фундаментальную структуру, через которую фильмы 90-х выводили формулу 3-х слоев реальности и строили на ней все фильмы? Inception играюче проходит ее полностью и в достаточной мере за первые 15 минут фильма (и это с учетом эпизода “вспышки из будущего”). И я имею ввиду полностью: быстро обозначенный гарантированный сон, как и гарантированная виртуальность, который раскрывается отлично снятой сценой обрушения этого сна; условная реальность, где реализм подчеркивается связью с личной жизнью того, кого собираются обмануть, но которая раскалывается через внимание к мелким нестыкующимся деталям и знанию принципа “Осознанных снов”, чтобы открыть путь в гарантированную реальность. Детективный сюжет? Пожалуйста, причем поначалу стремительно меняющийся и расширяющийся с каждой минутой! Корпоративные дрязги? А как же? Femme Fatale? Да вот же она! Смертельную угрозу? Вполне себе! И даже постановка вопроса о истинном реализме гарантированной реальности за эти 15 минут уже ставиться в первой сцене с вертушкой, хотя ее можно спокойно пропустить (Как впрочем и многое другое, ведь темп событий задается высокий и внимание должно быть сконцентрированным. Но я, в общем, обеими руками за). За 15 минут Нолан полностью, с размахом и оттяжкой, не гнушаясь мощных красивых сцен, при этом еще и с форой ставит сюжетную структуру, на которую в 1999 году требовался целый фильм, а иногда и трилогия до конца не справлялась! Умху, отлично, дан ит. Что дальше?
А дальше, разумеется, как обычно: гораздо более глубокое и обстоятельное раскрытие темы, поднимаемой и ранее, но на совершенно ином уровне; попытки не только задать вопрос о субъективной реальности, в 90-е просто подвешиваемый к потолку в конце подобно люстре, но и сформулировать метод ответа на него и объяснить почему он скорее всего такой; демонстрация огромного уровня постановки благодаря верной слаженной команде. Отчетливым символом принципиально иного уровня сюжетных закрутов и глубины идей является простой арифметический факт: если в фильмах 80-х существует два слоя реальности: реальность и виртуальность, 90-е добавляют еще один мета-слой квазиреальности, получая в итоге 3, то в Inception этих слоя как минимум четыре. И эта четверка горит огнем сквозь день и ночь, подобно маяку, чтобы осветить всем идущим дорогу к новому, серьезному киноподходу к тему, а недалеких конкурентов смущать и пристыживать.
И мы будем готовы последовать за его светом вскорости...
Подступы
Имя Субъекта – Кристофер Джонатан Джеймс Нолан
Дата Рождения – 30 Июля 1970г.
Место рождения – Лондон, Соединенное Королевство
Кандидатская диссертация на звание Йокодзумы – “Мементо”/”Помни”, 2000г (Действующий мировой рекордсмен по уровню идейно-постановочной концентрации в гуманистической категории)
Квалификационные тесты:
1998 – Следование (Дипломная работа на звание режиссера-создателя)
2000 - Мементо
2002 – Инсомния
2005 – Бэтмен:Начало(Квалификационный тест на переход в высокобюджетную весовую категорию)
2006 – Престиж
2008 – Темный Рыцарь(Действующий мировой рекордсмен по идейно-постановочному уровню в категории “кинокомикс”)
Характеристика соревнующегося:
Кристофера Нолана, как режиссера и творца, достаточно сложно каким-то образом классифицировать и определить. С одной стороны – он довольно молодой режиссер, ведь его крупные фильмы выпускались только в 00-х годах. С другой - он совершенно без лишних топтаний на месте, левых фильмов и творческого прозябания, характерного для профессии, сразу вышел на “крейсерскую скорость” по стабильному выпуску крупного фильма раз в 2 года. Сами посмотрите на его фильмографию. За исключением небольшой запоздалости Бэтмена:Начало, вполне объяснимое переходом с малобюджетного на высокобюджетное кино и связанной с ним сменой распорядка работы, команды и обстановки, Кристофер выпускал и да, продолжает выпускать фильмы как часы – каждый четный год. Это довольно редкий случай как среди режиссеров старой закалки, которые выпускают крупные фильмы довольно редко, так и среди молодняка, который может выпустить одну мощную картину и потом тянуть малопонятное существование годами (Да, Курт Уиммер, я про тебя). Либо же как с широко распространенными современными “бизнес-моделями” – снять малобюджетный изобретательный ужастик, чтобы вскоре воротить студийными блокбастерами и трилогиями. Поэтому в свои 40 лет Нолан – сам по себе, к нему сложно привязать какое-то определенного клише или привычный образ действия. Он снял вполне себе достаточно, но по-прежнему остается еще довольно перспективным.
Но еще непонятней становиться ситуация в случае, когда помимо временной шкалы и физических аспектов работы начинаешь рассматривать еще и качественную или идейную шкалы. Ну, или в его случае – предпочтительно в логарифмическом масштабе. Ведь если не считать внезапный сюжетный и постановочный всплеск “Мементо”, а еще лучше – рассматривать сугубо высокобюджетный участок его творчества, то налицо довольно однозначная зависимость: каждый последующий фильм оказывается в какой-то мере круче предыдущего. А учитывая далеко немаленький уровень изначальный, то настает время серьезно так почесать в затылке в некой растерянности. И если в Бэтменовской трилогии подобное положение вещей еще понятно, поскольку идеи, посеянные в первом фильме, постепенно прорастают во втором, и, скорее всего, в третьем, то по поводу “одиночек”, которые по сути весьма обособленные и самостоятельные фильмы, довольно трудно сказать почему и в чем именно это улучшение. Однако сколько не терзайся сомнениями, сколько ни отдавай должное более ранним, но от этого отнюдь не лишенных офигенности, фильмам, каждый новый фильм все равно оказывается глубже, мощнее и лучше.
Но это на самом деле не столь важно, как кажется. Хотя бы потому, что каждый раз, выходя с фильмов Нолана, ловишь себя на том, что способен произносить лишь какие-то бессвязные междометия. Другие фильмы – напротив, обычно дают пищу самым разным высказываниям, первоначальным мыслям и ощущениям. После Нолановских фильмов – что-то в стиле “ыыыааыыы!”, и ничего более. Состояние это может длиться от нескольких часов до суток, уже после которых начинается какой-то связный мыслительный процесс на тему. Впрочем, мыслительный процесс на тему – это тоже отдельный особый разговор.
Отсюда и простой факт того, что Нолан, определенно, снимает лучшие современные фильмы. Он умудрился создать невиданное – глубокие, сложные и прогрессивные блокбастеры. Там, где совершенство и изящность постановки вместе с динамикой соседствует с серьезными рассуждениями о человеке. Куда там многим артхаусным режиссерам, считающим зачастую, что трясущаяся постоянно камера – это основное и единственное благо фильма. Куда и обычным блокбастерам, где если показали какое-то взаимодействие персонажей – это все, уже сюжет. Поэтому если с великими постановщиками прошлого Нолана можно сравнивать и проводить параллели, то среди современников равных Нолану практически нет.
Увы, но внятно и полно объяснить почему это так – практически невозможно. Как ни крути, как ни растекайся словами по древу, но неизбежное фундаментальное правило о том, что необходимо каждый фильм “прожить” самому от начала до конца, чтобы понять его суть никуда не денется. Однако спустя уже пару фильмов ты понимаешь, что только что солидно наварился на “сделке века”, ведь за каких-то два с лишним часа времени тебе вручают ответы на весьма заковыристые, непростые и волнующие вопросы.
Фильмы Нолана полностью посвящены человеку. Казалось бы – в современном кинематографе подобное можно сказать чуть ли не про каждый второй фильм. И даже если мы отсеем сугубо те фильмы, которые относятся к человеку серьезно, а не как к краш-тестовому болванчику с удобными для создателя параметрами и детекторами, у нас останется весьма немало представителей. Ну что же, постараемся отсеять лишних и посмотреть, что же у нас останется в остатке.
Во-первых, для Нолана показывать “истинную суть человека” – это не привычная в пост-гуманистическое время демонстрация грязи и отвращения. Человек, как ни странно – это более сложное существо, нежели уже опостылевшие “глубокие образы” злобного убийцы животных и себе подобных, разрушителя всего вокруг или двуногого зверя-монстра. Время и самые различные данные довольно убедительно показывают, что подобного рода картины – столь же искусственны и нереальны, сколь и утопические идеализированные образы из каких-нибудь рыцарских романов. Разве что с противоположным знаком. Для человека в общем эгоизм и альтруизм, жестокость и милосердие, эмоциональность и разум, дикость и цивилизованность – это категории равноправные, которые на общих основаниях присутствуют сугубо в равных пропорциях, и изменяются лишь при сужении области конкретики персоналий и жизненных ситуаций. Но Нолан рассуждает опять же не об этом. Эти базовые неотъемлемые качества – лишь первый уровень образа человека, самые простые строительные элементы его. И они отнюдь не такие простые и однозначные, как многим кажется, что широко подтверждается человеческой историей, когда альтруизм мог оборачиваться ужасающими деяниями, благие намеренья мостили дорогу в ад со скоростью атоматических асфальтоукладчиков, а чистый эгоизм позволял вдруг сохранить невиданно много или сохранить собственную культуру и ее величие в веках. Безусловно, Нолан пользуется фундаментальными человеческими качествами, без них портрета человека не создать, но они – лишь отправная точка рассуждений. Характерным его приемом является помещение людей, персонажей в, скажем так, непростые условия. И условия эти не характеризуются, как это принято, количеством крови, грязи и отвращения. Нет, непростые они благодаря множественным завязкам, своему сложному составу и мощным внешним воздействиям и хоть необычным, но аутентичным жизненным ситуациям. И в связи с этими ситуациями и происходят рассуждения о том, как человек поведет себя в них.
А ведь это, в отличии от многих коллег по артхаусу – именно классические рассуждения. В артхаусе не редкость, что чем непонятней, изощренней и бессмысленней построения – тем, в общем-то, и лучше,. В туманных артхаусах природа человека раскрывается зачастую через чистый поток скученных, необработанных, полусформулированных мудрствований (А мудрствования оказываются слишком завязанными на личнось мудреца, поэтому где у Линча они смотрятся отлично и наталкивают на размышления, там у десятков его подражателей получается бессвязная каша из сюжетов, символов и визуальных приемов). Но Нолан неспроста заслужил свое, безусловно, широко распространенное повсеместно прозвище – “Логик”. Ведь насколько его рассуждения не были запутаны ввиду самой сложности вопроса, настолько же они предельно последовательны так, что их можно прекрасно при должном желании и умении прекрасно отследить шаг за шагом к своему логическому развитию, тем самым развязав весь узел. Поэтому сложность его сюжетов и историй – не привнесенная, не искусственная, но истинная сложность тех логических построений, что касаются человеческой сути. Хорошим индикатором тут служит также то, что про истинную идею любого его фильма можно обозначить, в принципе, одной фразой. Безусловно, сама по себе она может смотреться довольно банальной, и вряд ли будет претендовать на великий смысл, как, впрочем, и любой афоризм. Но при этом она и не является полной, законченной и достаточно передающей этот фильм. Она лишь отображает финал тех сложных и великолепных построений, что являют фильмы, а то и часть его. Это чем-то схоже с решением сложнейших уравнений математики. Нет, можно в принципе сказать и “Ответ: Ноль”, но это вряд ли много даст, ведь метод решения гораздо интересней, сложней, важней, он многоликий и способен впечатлять, в отличии от голого ответа (А иногда ситуация с ответом - как с иррациональным числом в решении уравнения – вы сами можете выбрать количество знаков после запятой. Хотите – одну фразу, хотите – рецензию на 10 листов). Зато наличие ответа является хорошей проверкой на наличие решения в принципе, чтобы отличать беспочвенную символистическую демагогию, в принципе неспособную дать какой-то ответ в любой форме. Заодно это и упрощает мне работу, поскольку в сюжетном плане для фильмов Нолана мне достаточно сказать ответы, вроде как страницы в учебники в стиле “проверь себя” и этого будет вполне хватать для обозначения фильмов, поскольку альтернативой является только полное и подробное их рассмотрение (как водиться страниц 10 на штуку), что на этом этапе я оставляю на совесть читателей:
“Мементо”: “Человек не способен существовать без придания смысла своей жизни”.
“Инсомния”: “Истинные факты жизни человека не означают истины о нем”.
“Бэтмен: Начало”: “Ничто столь не властно над человеком, как страх, ничто не остановит человека, что этот страх преодолел”.
“Престиж”: “Безгранично то, чем человек способен пожертвовать ради общественного восхищения”.
“Темный рыцарь”: “Здравый рассудок, благородство, справедливость, цивилизованность – колоссы на глиняных ногах, которых можно обрушить легким, рассчитанным толчком. Но злокозненность, жестокость и беззаконность – иногда столь же эфемерные понятия”.
Статуи предтечь вдоль ступеней ко входу
Но прежде чем начать “начало”(после выхода было даже своего рода соревнование по более нахождению название получше, хотя технически говоря "Начало" вариант верный, но не очень красивый. Кстати название "зародыш" с определенной точки зрения бы подошло. Увы, адекватного названия я так и не увидел и мои варианты "Замысел", и "Эрфикс" в общем-то тоже не проходят по понятным причинам), было бы весьма недурственно ознакомиться с теми значимыми идейными узлами и доминантами, что предваряли его в развитии темы снов и реальности. Необходимо это хотя бы вот по какой причине: поскольку Inception, как и все Йокодзуны этого конкурса, оказывает довольно сильное внефильмовое влияние на зрителя, провоцируя его на такие излишние процессы как размышление, или обескураживая его сложными сюжетными поворотами и даже постановочными изысками, ответная реакция зрителей в значительной мере разниться от индивида к индивиду. Но достаточно широко распространенным приемом является низведение. Мол и не такой уж он тут умный и замечательный, поумней мол видали. Одной из конкретных выкладок подобного действия является признание тождественности с Матрицей братьев Вачовски. А чего – и там и там мир может быть ненастоящий! И там и там в виртуальном мире всякие полеты и изменения реальности! Очевидно же, что сперто все. И вообще говоря у Нолана оригинальных идей не осталось, даже имя главного героя - Кобба он позаимствовал у персонажа вора из своего первого фильма:
(И да, я всерьез претендую на самое изящное и тонкое использование этой картинки-эксплойта)
Что же, приняв вызов в неоригинальности Inception, но решительно отвергая вывод, перед нами неминуемо встает необходимость рассмотреть те произведения, в первую очередь фильмы, что были предками нашего сегодняшнего клиента. Это достаточно интересно и само по себе, по крайней мере я на это искренне надеюсь.
Во-первых считать, что Матрица придумала идею субъективной реальности – это расписываться в собственной слепоте. Идея эта – о том, что реальный мир может быть вовсе не реальным, с миллионом различных нюансов – одна из самых древних и широко рассматриваемых идей человечества. И с ней также действует простое правило: есть неортодоксальная, яркая идея – поищи ее в “Алисе”, тем более что Матрица якобы базировалась на ней. И само собой, там мы быстро обнаруживаем в потрясающем концепте сна черного короля:
“- Ему снится сон! - сказал Траляля. - И как по-твоему, кто ему снится?
- Не знаю, - ответила Алиса. - Этого никто сказать не может.
- Ему снишься ты! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. -
Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
- Там, где я и есть, конечно, - сказала Алиса.
- А вот и ошибаешься! - возразил с презрением Траляля. - Тебя бы тогда
вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне”
Вообще отслеживание этой идеи в устном творчестве, равно как и в литературе – занятие долгое и неблагодарное. Очень уж много ее проявлений, от серьезных книг по соллипсизму, до книжек для дошкольного возраста. И разумеется, большую часть времени та самая “нереальная реальность” заимствовала характеристики сна, лишь недавно разнообразившись электронно сгенерированной виртуальной реальностью.
У одного только Филлипа Дика есть не один десяток рассказов, повестей и романов о субъективности восприятия, виртуальной реальности и событии “проснуться на один раз больше чем засыпал” (Хотя наиболее характерными здесь, на мой взгляд, являются “стигматы Палмера Элдрича”), да и львиная доля киберпанковой литературы завязана на этом же.
Поэтому я, наверное, сознательно позволю себе избегнуть подробного разбора литературы по теме, тем более что вряд ли могу претендовать на роль эксперта в этом вопросе. Скажу, что большая часть из них, в первую очередь религиозные тексты и предания склонны больше отвечать на вопрос о реальности постулированием какой-то определенной системы, вроде того самого Черного Короля, которому сниться весь этот мир, а мы с этим ничего поделать не можем. Различия же больше в нюансах, нежели методах подхода.
Упомяну еще, пожалуй, о “Сомнабулистической” дилогии Говарда Лавкрафта, состоящей из “Сомнамбулистического поиска неведомого Кадата” и “врат Серебрянного ключа”. Привлекая больше разнообразия в религиозно-эзотерические мотивы реальности, в этой дилогии путешествия во сне выступают ничуть не менее реальными, чем, собственно, реальность и даже более того – выступают дорогой на пути к истинному личному возвышению и развитию. Это вполне себе последовательно для Лавкрафта, у которого общепризнанная реальнось – это унылая коробка, которую построили из страха перед неведомым, что возможно не столь уж далеко от истины. То есть Лавкрафт уже делает рокировку и забирает тем самым у Черного Короля монополию на сон о реальности, распространяя эту возможность на всех, но и не забывая о великих опасностях и монстрах, что ждут их за пределами реальности.
В фильмовом же пласте, хоть я, опять же, могу рассуждать только на основе просмотренного лично мной, однако же могу высказаться более полно.
Первым фильмом помимо очевидных экранизаций Филлипа Дика(в первую очередь – Total Recall), который бы однозначно заслуживает внимания, является упоминаемый мной Dreamscape 1984 года, который можно считать прото-фильмом 80-х по теме снов. Ведь именно в нем впервые в кинематографе, насколько мне известно, провели идею машины, позволяющей путешествовать в чужие сны.
Правда, будучи фильмом 80-х, он может похвастаться лишь довольно наивным и примитивным сюжетом, не пытающимся развить изначальную идею, а меняющим только отношения между персонажами. Обильно присутствуют в нем также и ряд минусов и помарок, которые приводили к его скучности и ограниченности, по крайней мере по современным меркам.
Во-первых обращает на себя внимание сама завязка, где путешествовать в сны друг друга могут только телепаты - идея, которая успешно оттеняет, а то и перечеркивает наобходимость какой-либо машины и вообще выглядит натянуто, особенно когда главный герой проникает в чужой сон без использовании машины.
Во-вторых, не менее глупым был и детективный сюжет, завязанный на президенте США и его страхе перед страшными, ужасными Атомными бомбами, которые суть причина всех бед на Земле. Да и сам главный герой при этом – довольно таки клишированный “Rebel”, малоинтересный как персонаж.
Однако несмотря на эти недочеты и множество наивностей, фильм действительно является основополагающим для целой пляды научно-фантастических фильмов и самим по себе довольно-таки интересным для просмотра. Он устанавливает в фильмах саму тематику путушествия в суб-реальность, в данном случае снов, и взаимодействия с ней, а также психологические завязки на этом явлении.
Интересно рассмотрение такого явления, как смерть в подобных суб-реальностях и имеет смысл рассмотреть ее именно на этом этапе:
Итак, согласно первому фильму плеяды, Dreamscape, есть 3 принципиальных механизма, действующих в “коммунальных снах”: Есть падение, которое пробуждает спящего (Что нашло отражение и в Inception), есть прочие методы смерти, преимущественно насильственные, которые приводят к смерти в реальности (что нашло отражение в пресловутой “оригинальной” Матрице), а также есть сильный испуг в мире снов, который приводит к смерти в реальности, и который используется для всего детективного сюжета “правительственных убийц”.
Идея с пробуждением от падения достаточно прозрачна – у человека действительно есть ряд механизмов для срочного пробуждения, и аппарат внутреннего уха – один из них. Хотя срабатывает он не всегда, но в нормальных условиях для нормального организма, не нагруженного факторами вроде депривации сна, приема снотворного или алкоголя, падение или потеря равновесия чаще всего приводит к пробуждению(если конечно он не привык к этому состоянию, как космонавты, спящие в состоянии невесомости). Тема же полета или падения внутри самого сна менее прозрачна. Если человек во сне летает, то никаких побудителей к пробуждению у него нет. Если же во сне он падает, то скорее всего по образу действия Кошмаров, в ключевой точке падения он действительно проснется. Одним из подтверждающих это свидетельств является тот факт, что сновидение о падении зачастую определяет падение реальное. В общем, реальное падение способно пробудить большинство людей, падение внутри сна также достоверно будит в большинстве случаев, полеты же во сне чаще всего продукт сновидений осознанных.
Вторая идея является уже не столь очевидной. Она скорее является очевидной интуитивно. Что-то внутри подсказывает что да, это имеет какой-то смысл. Впрочем, что-то внутри также подсказывает иногда, что подобное стоит лечить подобным, что виноградная лоза тянеться к воде, что беспорядок нарушает биополе, что черная кошка, перебегающая дорогу – это плохая примета и что от генетически модифицированных продуктов может вырасти корова на спине. Иными словами интуитивное знание не просто может не быть истинным, оно весьма часто оказывается полнейшей ахинеей. Но мы, слава богу, живем во времена критического разума, когда основным императивом является задать рациональный вопрос: Может ли и по какой причине совершенно здоровый человек умереть от фикции, воображения собственной смерти?
Претензии на всеобщность этого являения разбиваются достаточно быстро и просто. Достаточно лишь ввести в поисковике “смерть во сне” и буквально утонуть во всевозможных сонниках и толкованиях. Логично предположить, что если люди спрашивают “к чему сниться смерть?”, то скорее они эту самую смерть во сне как-то пережили, поскольку в ином случае ответ был бы очевиден (Ты знал! Ты знал!). И хотя эти чертовы сонники сильно усложняют поиск какой-либо важной информации в браузерах, они тем не менее служат весьма иллюстративным примером того, что подавляющее большинство людей не только испытывает фикцию смерти во сне, но и способно после нее задавать вопросы, а то и писать сонники. На этом экскурс в вопрос можно было бы и закончить, ведь очевидно, что и Dreamscape и Matrix в этом вопросе хватили лишнего так, что слегка разошлись с реальностью. Технически, Матрица конечено же не сон, но виртуальная реальность, однако разница становиться практически исчезающей, если вспомнить, что для компанейских сновидений также необходимо было подключаться к машине. Т.е. с точки зрения единичного сознания процессы идентичны: сознание человека остается внутри его собственный нейронных связей, в то время как подключенная к ним машина сообщает ему электрические импульсы, которые воспринимаются мозгом как реальные объекты, места и предметы, обычно воспринимаемые органами чувств. Добавив обратную связь мы помещаем в эту виртуальную реальность других персонажей. Ключевой ошибкой здесь является представление, будто бы сознание “Путешествует” куда-то и, прервав связь с телом, мы словно обрезаем ниточки марионетки. И если в случае не особо собранного и последовательного Dreamscape 80-х, где машины существуют рядом с телепатами, это еще хоть как-то обосновано, то в технически подкованной Матрице это совершенно недопустимо. Однако следует также учесть, что ни один из фильмов не обозначает этот ответ на вопрос, предпочитая его просто игнорировать и принимать как данность. Т.е. даже натянутому и маловероятному объяснению они предпочитают молчание. Что же, оставим это на их совести.
Но и вновь я по природе своей, предпочитаю выбрать более сложный способ доказательства и рассмотреть еще один аргумент или нюанс. Ведь есть еще один, пожалуй, гораздо более интересный вариант объяснения явления смерти реальной, как последствия смерти виртуальной. И обитает он в до сих пор достаточно таинственной и весьма невероятной на первый взгляд области человеческой психики, как психосоматика. Грубо говоря, это проявление каких-то сугубо физиологических процессов при отсутствии внятных физических причин к ним. Момент, когда мозг в обход сознания принимает решение о том, что реально, а что нереально. Вариант этот всплывает и в связи с третьим постулатом Dreamscape о том, что сильный страх способен убить. В принципе, такая постановка вопроса словно сама наталкивает на первый вариант в этом случае – инфаркт миокарда, однако он же при этом и самый банальный и малоинтересный (тем более применим более к людям со слабым сердцем либо сильно впечатлительных вплоть до истеричности). Мы же с вами пойдем дальше, чтобы рассмотреть такие волнующие и таинственные феномены, как психосоматический гипноз и “смерть Вуду”.
“Смерть Вуду” – это в высшей степени удивительный феномен, впервые широко описываемый по наблюдениям доктора Волтера Брэдфорда Кэнона в гаитянских и африканских племенных сообществах. Феномен был завязан на распространенных религиозных культах этих сообществ, где шаман племени обладал в их представлениях мистическими силами, способными наслать смертельное проклятие путем мистических ритуалов Вуду, преимущественно “указание костью” Шаманом. После обряда проклятья проведенного Шаманом, в ряде случаев проклятые люди, на вид вполне здоровые, умирали в течении 24 часов по невыясненным причинам.
Феномен, согласитесь, весьма необычный и таинственный и, как я уверен, в глазах многих выступает как свидетельство о существовании магии, шаманов и прочего. Само собой такой вывод может возникнуть лишь по причине вящей лени продолжать расследование. А оно бы обязательно показало что со времен публикций Кэнона 1942 года прошло много лет, а, следовательно, и появилось больше свидетельств и объяснений феномена. И это действительно так. Случаи “смерти Вуду” были найдены в историях Нового Завета, имели они место и среди представителей современной цивилизации, далеких от культа Вуду, в сравнительно недавнее время. И хотя зарегистрированных случаев подобного было все-таки достаточно мало, их хватило для создания более менее научно достоверной гипотезы, построенной на подробно исследованном механизме поведения организма в стрессовых условиях. В подобных условиях организм как человека, так и животных предпочитает не дожидаться медлительного сознания, которое что-то там медленно бормочет, и берет дело в свои руки. Существуют две фундаментальные, рефлекторные реакции на сильный стресс, угрозу или шок: побуждение к драке и побуждение к бегству. Согласно гипотезе этих взаимодействий, организм, побуждаемый к драке, чувствует сильнейшую ярость, в случае же бегства его охватывает паника. Физически это происходит за счет выделения специальных гормонов, в первую очередь адреналина. Кратковременное их выделение дает организму тот толчок, что необходим ему для драки или бегства. Ключевое слово – кратковременное. Но что будет, если организму поступил сигнал о смертельной опасности, но ни драться ни убегать он не в состоянии, при этом изначальный шок и напряжение никуда не исчезают, продолжая стимулировать миндалевидное тело, а следовательно и выделение адреналина не прекращается? Скажем потому, что сознание искренне верит, что драться не с кем и бежать некуда, потому что проклятье некоего шамана вездесуще? В простой форме ответ звучит как: ничего хорошего, ведь стрессовые гормоны мало помогают нормальному функционированию организма и его обмену веществ. Скорее при их наличии организм работает на максимальный износ, особо не заботясь о таких “мелочах”, как открытые настежь каналы выделения кальция или сердечная аритмия. Однако, хотя существует и определенное разнообразие гипотез конкретного биохимического механизма поведения организма в стрессе, но сам постулат сугубо химического отказа организма является гипотезой неочевидной до сих пор. Хотя бы потому, что у него есть сильный соперник.
Гипноз. Техника внушения. Измененное состояние сознание, когда индивид становиться удивительно внушаемым. И хотя до сих пор по поводу гипноза ходят самые разнообразные мифы и суеверия, изучен он достаточно подробно как в своем принципе, так и в конкретных приложениях, причем еще легендарным академиком Павловым. Особенно его изученность становиться очевидной, если задаться целью сравнить его с изначальной теорией “животного Магнетизма” небезызвестного Фридриха Месмера. Однако про такой интереснейший, кажущийся невероятным, но от этого не менее реальный феномен, как гипноз можно говорить долго, поэтому отбросим лишние словесности, избавимся от ненужных нам нюансов и постараемся взглянуть на него в поиске интересующего нас явления психосоматической смерти.
Во-первых, во всех источниках, где я проводил поиск, нет ни единого достоверного случая смерти человека, индуцированной в гипнотическом состоянии. Упоминания встречаются лишь в крайне сомнительных эзотерических и религиозных источниках, где чаще всего они объявляются несомненными фактами, а по их поводу читателя призывают скорее изучить технику защиты или, скажем, купить вот эту книжку/икону/шапочку из фольги за смешные 200$. Однако феномены схожей природы в истории гипнотических исследований действительно имеются. Это явления “внушенного ожога” или “внушенного удара”, когда люди под гипнозом, внушенные, что к их коже притронулись раскаленным железом, демонстрировали все физиологические его последствия в виде ожогов и волдырей. В случае же “внушенного удара” имелись в наличии признаки удара, вроде кровоподтеков. Также, по видимому, к подобного рода явлению относятся стигматы – кровотечения из рук и ног, повторяющие раны распятого Христа и возникающие обычно в состоянии сознания, измененного религиозной экзальтацией, весьма успешно выступающей в форме гипноза, особенно при массовом скоплении людей(Потому что массовй гипноз может быть гораздо проще и сильнее индивидуального). Также известны случаи появления заболеваний органов, вызванных гипнотическим указанием, однако проверены они мало.
Гипноз работает через аппарат внушения, чрезвычайно широко действующий как в состоянии измененного сознания, так и сознания обычного. Человеческий разум способен демонстрировать огромный спектр различных внушений, самовнушений и психосоматических эффектов, когда подсознательная часть мозга, управляющая, в том числе, и трофическими процессами, получает команды, которая она воспринимает без участия “критичной” сознательной части, вплоть до искажения памяти. В гипнозе по всей видимости это происходит ввиду возбуждения одной компактной области в мозгу при подавлении всех прочих областей, однако может проявляться и во многих других явлениях. Так, даже обычные литания – многочисленные повторения коротких значимых фраз, способны сильно изменять функционирование психики и организма, что известно издревле в виде заговоров и вербальных заклинаний.
Таким образом, внушение в разных стадиях происходит с людьми постоянно(вы удивитесь, узнав, насколько оно широко распространено и часто), лишь в крайних степенях способные привлечь внимание, а значит вызвать удивление и интерес.
И здесь наступает момент сказать, что, рассуждая об этих фактах, весьма важно помнить одну важную вещь – наличие феномена вовсе не означает его всеобщность и всеприменимость. Если зарегистрирован случай появления стигматов у одного человека, это не делает их гарантированными для всех, равно как и “внушенный ожог" (Исследователь рефлексов и внушения профессор П.П. Подъяпольский отмечал, что появление внушенного ожога связано с наличием опыта получения ожога реального, а следовательно и системы постановки условных рефлексов) и прочие эффекты гипноза.
Так люди, согласно их гипнотической восприимчивости и внушаемости, делятся на различные категории: “Летаргический тип”, “Каталептический тип” и “Сомнамбулический тип”, который сильно различаются по внушаемости и эффектам, возможным под гипнозом. То есть и подходить на общих основаниях к столь серьезным явлениям, как психосоматическое влияние вряд ли предоставляется возможным. Даже если, согласно более правдоподобной и стройной гипотезе, явление “смерти Вуду” является феноменом самовнушения, подобной “внушенному ожогу”, а равно и при любых других гипотезах, она все равно остается при этом феноменальной. Это единичные случаи, весьма интересные, но статистически пренебрежимо малые. Тем более стоит добавить к этому, что гипноз – это повышенная концентрация подсознания на приказах конкретного гипнотизера, специфическое заострение на восприятии именно его слов. В случае же “смерти во сне” это в принципе не так.
Статистическое большинство воспринимает все эти волнующие переживания смерти во сне и под гипнозом с самодовольствием толстокожих чурбанов, которые скорее от души поржут потом, нежели будут в конвульсиях испускать дух. Человек должен быть весьма внушаемым, его сознание должно быть поглощено полнейшей уверенностью в собственной неминуемой смерти, а возможно, необходимо будет иметь и истерическую девиацию психики достаточной силы, либо же крайнюю религиозную уверенность. Зависит это и от фигуры самого внушающего, которую рассматриваемые фильмы устранили напрочь. В них нет никакой фигуры, нет шамана или всесильного колдуна, нет даже разницы в характере самого субъекта, внушение совершенно обезличено, а следовательно и устранено. Но и этого мало – ведь спящие или находящиеся, к примеру, в Матрице на деле прекрасно знают, что находятся в виртуальной реальности. Какое же тут самовнушение, если гораздо проще, напротив, игнорировать виртуальную реальность? Да и в гипнозе состояние то же – если человек активно сопротивляется гипнозу, то даже самые простые внушения становятся практически невозможными.
Довольно ясно, что при рассмотрении реально существующих явлений психосоматической смерти или серьезных физиологических травм, очевидна их крайняя редкость и феноменальность при наличии единичных зарегистрированных случаев. И хотя именно они не позволяют от феномена и лежащих за ним процессов отмахнуться, претензия на их всеобщность в Матрице и Dreamscape статистически необоснованна и напрямую смешна. Прочие же возможные объяснения малологичны (Еще можно предположить, что в Матрице в людей искусственно встроили механизм смерти, но на кой черт это нужно машинам, заинтересованных в максимальной эффективности “урожая”? Впрочем, сам процесс использования людей для выработки энергии вызывает множество вопросов, выходящих за рамки данного обзора), малообъяснимы и совершенно не упоминаются в первоисточниках. За этим подобные ходы признаются малодостоверными и нежелательными.
Разобравшись с теорией, переходим к практике, а именно тем представителем, что развивали идеи суб-реальности.
Dreamscape использует тему снов - измененной реальности, и как она влияет на людей в данный момент. Но ведь существует и другой тип реальности – реальность прошедшая. Память, которая хранит все, что от этой реальности есть важного. Без памяти сама реальность становиться весьма относительным понятием, поскольку ее нужно открывать вновь и вновь, что превращает восприятие реальности в весьма фантасмагорический процесс само по себе (Что кстати и показано в фильме Memento). Но можно задать вопрос и по другому: а что, если сообщить человеку иные воспоминания, не они ли – то, что делает человека конкретным человеком? Этому вопросу посвящен фильм Алекса Пройяса “Темный город”, вышедший на экраны за год до Матрицы, но гораздо менее известный. Что интересно, одним из сценаристов фильма был Дэвид Гойер – тот самый, который нынче работает с Ноланами над Бэтменовской серией и перезагрузкой Супермэна.
И хотя Темный город больше внимания уделяет мистической линии триллера-детектива и шикарному внешнему антуражу, включая потрясающие сцены перестройки города, он тем не менее успешно затрагивает и ряд вопросов, которые в итоге могут привести нас к Inception.
Воспоминания человека – насколько они важны? Действительно, воспоминания наши, казалось бы, полностью делают нас теми, кто мы есть по крайней мере информационно. Но есть ли в них что-то еще, вдыхают ли воспоминания в человека, собственно, человечность? Насколько они управляют нашей жизнью и способны ли ограничить, либо же напротив, вознести до небес? И фильм успешно показывает, что ключевая точка в передачи человечности через воспоминания – это сам процесс их усвоения, отличающийся от машинного запоминания и “чтения памяти”. Потому что существуют воспоминания обычные, которые определяют конкретные события прошлого и реакцию на них, а, следовательно, и поведение в современности. Да, но дело в том, что сознательная часть, опять же, лишь часть того целого, что есть человек. Существуют воспоминания особые, подсознательные, потаенные, но которые при этом парадоксально сильно могут влиять на наши ощущения и поведение, а иногда и действия. И какой бы набор осмысленных воспоминаний не сообщался бы сознанию, одно мельчайшее запомненное “ощущение” способно перечеркнуть их все. Проверка на достоверность, величайшая подсознательная “контрольная сумма”, способная стереть все сознательные воспоминания просто потому что они “не ощущаются верными”. Даже если они – бескомпромиссная истина. Исследования по механизму запоминания, субъективности памяти и тех весьма странных биофизических процессах, что протекают благодаря высшей нервной деятельности, свидетельствуют о том, что действительность гораздо сложнее и изощреннее, чем кажется. И не случайно в фильме замена воспоминаний имеет место во сне, ведь сон – это именно время трансформации кратковременной памяти в долговременную, когда огромный объем запомненных за день ощущений и воспоминаний проматывается в ускоренной перемотке, чтобы перевести в долговременную память те воспоминания, что подсознание посчитает важными. Это до сих пор не до конца понятный, но безмерно интригующий вопрос. Какие воспоминания он считает важными? Сколько из них мы когда-нибудь осознаем? А сколько из них останутся непонятными рефлексами, странными неврозами, либо напротив – будут сообщать внутреннее спокойствие в странных обстоятельствах. Ведь какие-то воспоминания, записанные в электрических потенциалах между шишечками нейронных клеток останутся с нами на всю жизнь, другие будут постепенно ослабевать и испаряться почти полностью, а третьи будут беспощадно стерты в первую же ночь. И именно не конкретные воспоминания, а та неведомая машинерия, не сказать чтобы не похожая а ту огромную и непонятную машину, что изображалась в Темном городе – эта удивительная машина ранжирования и преобразования информации – это то, что делает нас людьми. И, действительно, нет лучшего способа попытаться исследовать ее, кроме как через сны, где мы в принципе можем попытаться ее исследовать.
Та самая уникальная методика “Осознанных сновидений”, когда возможно не только наблюдать, но и создавать сны. Явление сколь безусловно научное и закономерное с точки зрения нейробиологии, столь же бесконечно удивительное, поскольку наука, можно сказать, делает отнюдь не последние шаги в понимании функционирования мозга. И удивительно ли, что в самом механизме общения с той огромной машиной, что сидит внутри нас, спрятанная за кучей серых барьеров, сама методика обращения к ней вызывает мистические и колдовские мысли, не говоря уже о религиозных и философских выкладках. Самым ярким современным адептом осознанных сновидений является, как легко догадаться, Карлос Кастанеда, сопровождаемый бесчисленными поколениями шаманов, магов и колдунов.
Принципиальной их ошибкой всегда была повышенная буквальность описания и понимания процессов сновидений и всего аппарата человеческого восприятия. Ну что же, возможно сама терминология и словарь склонял их именно к такому восприятию, оттеняя идею исследования механизмов самого восприятия вместо созерцания его артефактов. Трудно сказать, что же мешало сделать логичный шаг и за символизмом реальных объектов, который широко практиковали шаманы, маги и колдуны, принять и символизм объектов виртуальных, возникающий во время видений и трансов. Ведь с точки зрения человеческого мозга, разницы между рисунком на стене и витающей в воздухе призрачной фигуры нет никакой – они есть артефакты восприятия, принимающие значение лишь то, которое мы сами ему придаем. Возможно дело в измененном сознании, отключающем критический и логический центры, возможно в отсутствии понятийного механизма анализа, но Осознанные сновидения долго описывались в терминах колдовства, что в принципе способно принести определенную пользу, но несравнимо меньше, чем грамотный, подкованный самоанализ.
Что же, как говорил Кларк, “Любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии”. Человеческий мозг – это технология настолько продвинутая, что у нас до сих пор возникают проблемы с осознанием ее технологичности.
Ну а если вы хотите размыть границу между технологией и биологическими, органическими объектами? Тогда Дэвид Кронненберг – ваш друг, а eXistenZ – ваша следующая остановка.
Само использование образов электронной виртуальной реальности и органической виртуальной реальности, индуцированной биохимическими составами уже заявляет о принципиальной тождественности этих двух механизмов, представленных в фильме на равных правах. Действительно, само понятие виртуальной реальности – это вопрос оконечных нервных импульсов, который странным способом рисуют картинку какому-то непонятному образованию, называемому сознанием. Этот комок импульсов не будет и не может видеть разницы между природой поступающих ему сигналов, да и природа всегда одна – электрическая. Вот вопрос генерации этого электрического импульса уже – дело десятое. Имеет ли он электролитическую природу, генерируется ли собственными клетками тела, идет ли из заряда, формируемого на границах запрещенной зоны полупроводника или вообще прилетающий из ионного газа межгалактического вещества – разницы совершенно нет для того сознания. Хотя бы потому что оно отчаянно пытается ответить на вопрос – а стоит ли ему верить этим льющимся на нее сигналам?
Это тот фундаментальный сюжетный ход, что широко использовали фильмы о виртуальной реальности 90-х: исследовав гарантированно виртуальную реальность и попав из нее в реальный мир, люди уже не могут найти его столь же убедительно реальным, как они привыкли думать. Предположение о том, что мир нереален, основанная на аналогичном эмпирическом опыте в созданной виртуальной реальности - это фундаментальная основа сюжетов этого периода, в первую очередь фильмов eXistenZ и 13th floor, который на своем же постере и призывает "Question Reality".
Как же он развился в кинематографическом мире? В Dreamscape 1984 года существовала объективная реальность и реальность снов, они обе были монолитные и определенные. Т.е. этого приема не было. Затем в 1990 году выходит Total Recall. Не разбирая подробно схожести и расхождений с оригиналом, в этом фильме проводиться первая нить сомнения: это тот самый момент, когда Куэйду обращают внимания на то, как похожи события вокруг него на тот сюжет, что он “заказывал” в корпорации трансплатнации памяти. Однако эта версия лишь мягко и ненавязчиво проявлет себя, лишь намекая на некоторые схожести и предоставляя делать выводы самим. А сделать противоположные выводы не так уж сложно, хотя бы благодаря склонности людей к паранойе. Никаких объективных фактов о том, что это вживленные воспоминания нет, а намекали на этот вариант люди, отнюдь не без определенной заинтересованности в том, чтобы запутать и смутить Куэйда. И в любом случае идея эта особо не навязывается.
И вот, в 1999 году следующий шаг, практически идентичный в двух фильмах (И я склонен думать, что это скорее следствие развития кинематографического мышления и восприятия, нежели плагиат, уж очень ровно вышли фильмы друг рядом с другом, чтобы успеть прямо спереть ход). В обоих фильмах прием построен на фрактальности или рекурсивности виртуальных реальностей. В обоих фильмах также, как и в Total Recall развиваются детективно-триллерные сюжеты, которые успешно отвлекают любого индивида от возможных нестыковок виртуальной реальности. В обоих фильмах сюжет этот завязан на наличии “гарантированной виртуальной реальности", которая являет себя довольно рано и которая сама по себе завязана в детективном сюжете, являющим собой корпоративное противостояние и современную коммерцию (Это также не является неожиданным совпадением, поскольку корпорации, виртуальная реальность и детективы-триллеры – это плоть и кровь киберпанка книжного, на который активно опирались эти фильмы). Вскоре герои обнаруживают, что и их вроде бы устойчивая реальность является столь же виртуальной, искуственно созданной, что они начинают ощущать после удивительной опыта гарантированно виртуальной реальности. И этот факт совершенно их потрясает. Это ход психологический: испытав опыт гарантированно виртуальной реальности и убедившись в его высочайшей силе убеждения, затем уже в условно-реальном, привычном вире, герои начинают относиться к нему гораздо критичней, что и позволяет им совершить уже личное, обескураживающее открытие – что их мир также виртуален. Они демонстрируют закономерность обучения и развития, которая так замечательно идет под руку с идеей виртуальной реальности. В итоге мы имеем 3 слоя реальностей: Гарантированную виртуальность, про которую мы и герои знаем, что она искуственно создана; Условную реальность, которая считается реальной в силу привычки; и гарантированную реальность, которая обнаруживает себя в акте обучения и развития. Действие же персонажей состоит в том, чтобы преодолеть инертность и с помощью самообучения и критичного взгляда, на основе действительного опыта обращения в гарантированной виртуальности, найти дырку в условной реальности и пройти через нее. Это фундаментальная система уже взаимоотношения людей с виртуальностью, именно поэтому она и была так распространена в кино конца 90х. Под конец, после череды опасных, романтических, кровавых и драматических событий главные герои вместе со объектами своих романтических устремлений оказываются в уже действительно реальном мире, с уже гарантированно реальным положением вещей, которое в виде проекций присутсвовало уже в “игре”. И они успокаиваются, лишь чтобы и в самой последней сцене быть обескураженными вместе со зрителем намеками, что и эта гарантированная реальность может быть виртуальной, а четкого ответа на вопрос они дать уже не в состоянии.
Очевидно, что кино 90-х ставило собой задачу именно создать логичную систему взаимоотношения персонажа и зрителя с виртуальностью и ее идеей, чтобы затем под конец выбить почву из-под свежеиспеченного выпускника, оставляя пространство для дальнейшего размышления и действуя на уровне эмоций.
Избег этого Темный город, во многом потому что он был посвящен скорее исследованию влияния памяти на восприятие реальности, смещая акцент, избегла этой системы и Матрица.... не знаю даже почему.
Матрица не имеет трех уровней, вслед за обнаружением искусственности привычной реальности никаких функциональных сдвигов в этой концепции нет, что очевидно для 1999 года уже может считаться весьма устаревшим. Матрица делала попытки предположения о существовании третьего слоя в конце Перезагрузки, но вылилось оно, увы, в недоваренной псевдомудрой кашу, которая знаменовала собой переход между 2 и 3 фильмом. И если момент окончания Перезагрузки, хоть и совершенно непонятный и странный, но оставляющий пространство для мысленного маневра и возможности оборота отличной идеей (что я и ценю в Перезагрузке), то начало Революции с этой совершенно не в тему приплетенным полустанком (Да-да, это был роутер в Матрицу и Нео не пропустил файрволл, работающий на Мерровингана, который выдал ТАКОЕ огромное развитие сюжета во 2 части) очевидно показало: никаких идей за этим сиквенсом не стояло, он был совершенно бессмысленным и был припахан с уже привычной нам целью “круто смотреться”. И слава богу, от грусти по загубленному потенциально интересному сюжетному ходу нас спасли те оставшиеся минуты смеха и искреннего удивления от беспомощности Вачовски-сценаристов, что дарил нам остаток Революции.
Еще больше расстраивает в серии то, что выкинут вся замечательная идея действительно "коллективного бессознательного", когда изменяя виртуальный мир персонажи делают это согласно своим собственным подсознательынм завязкам и особенностям, от которых не избавиться. Нео же скорее в изменении реальности матрицы мало отличается от машин-читеров, которые больше любят вводить коды “toggle_god_mode 1” или “-noclip”. Хотя от такого разнообразного и подробно прописанного персонажа как Нео большего ждать не приходиться – местами он больше напоминает программу, чем сами программы.
(И это мне напоминает о том, что нужно как-нибудь более полно и законченно высказаться по этой основополагающей для 00-х трилогии).
Разумеется, помимо вышеупомянутых, были и другие фильмы про виртуальную реальность: был фильм Нирвана 1997 года,
однако его основные идеи мало касались самого вопроса виртуальности. Он был интересен вторичным по идее, но весьма красивым по исполнению сюжету с обретением программой разумности и чувств. Идейно же Нирвана, что неожиданно, следовала за концептом “Нирваны” же буддистской. Ведь необходимо развязать тот любопытный эмоциональный узел создателя и разумного создания, носящей такие любопытные Прометейские нотки (которые также раскрывались в разных фильмах и литературе, но было бы вовсе неплохо, чтобы они раскрывались и дальше, ибо весьма любопытные по натуре своей). А что нужно, чтобы его развязать? Фильм, вслед за восточными мудрецами, говорит о том, что необходимо достичь состояния Нирваны – состояния, когда исчезают воспоминания, эмоции, ощущения своего тела и предельно сосредоточиться на цели, на основной своей функции, словно выйдя из тела и став чистой мыслью, устремленной к выполнению цели. И тогда герой Кристофера Ламберта станет “Ангелом”, который достиг просветления, достиг мира с самим собой, понял причины и механизмы своей жизни и достиг Нирваны.
Буддистские верования и киберпанк – это конечно очень здорово и хорошо, но скажите – вам ничего не напоминает выпеописанное состояние? Скажем то, что я описывал буквально несколько страниц назад и где удивительно точно воспроизводится именно эта мысль и состояние? Ну конечно же, “Нирвана” фильма, а в какой-то степени и "Нирвана" Буддизма, на которой он основывается, на удивление точно передают состояние гипноза. И практически невозможно сказать, что этот факт не подрывает значительно всю великость и важность достижения "Нирваны" по крайней мере в каком-то ее пласте, если в нее вас скорее всего может ввести любой квалифицированный психолог, либо даже просто человек во фраке прямо со сцены? И в чем же ее такая великая просветительская суть, если она подозревает концентрацию на одном-единственном побуждении, которое вполне может быть “постоять на голове, спев Марсильезу”? Тем более что современный гипноз далек от эзотерики и мистики, широко распространен и базируется на научных данных о человеческом мозге. В итоге очередное торжество науки над мистикой, столь внезапное, серьезно подрыла фундамент этого фильма.
Также был еще фильм The Сell Тарсема Сингха.
Там также существует способ путешествовать в сознание других людей, чтобы видеть через реальность ,которую они строят, их психологический портрет. Это устройство позволяет героине Дженнифер Лопез попасть в разум коматозного маньяка-убийцы, чтобы выйти на след его последней, все еще живой жертвы, которой грозит скорое утопление. Однако в этом фильме по поводу самой природы виртуальной реальности и путешествия в нее сказано довольно мало, за исключением также поднимаемой темы “психосоматической смерти”, уже известной по Dreamscape. Однако здесь она представлена значительно лучше, чем там, поскольку выступает все-таки феноменом, а то и гипотетическим предположением, которое исполнилось по ряду конкретных, личных причин, в первую очередь высокую чувствительность главной героини к психологическим особенностям и девиациям других людей, по какой причине она и работала в этой должности. Ее персональная чувствительность, сделавшая ее отличным психотерапевтом с оборотной стороны и делает ее более уязвимой для чужих психологических атак. А что же до атак, то здесь мы имеем липкую, цепляющую и сильно впечатляющую психику маньяка-шизофренка, которая держит сознание его самого в своей трясине, да запросто засосет еще парочку сознаний-туристов. Поэтому в этом фильме данный ход довольно хорошо оформлен и не вызывает обвинений в неуместности и натянутости, ведь он не претендует на всеобщность этого эффекта, а объявляет его возможным и выстраивает ряд доводов в его поддержку.
Однако в самом фильме этот ход выступает как один небольшой сюжетный прием, а внимание автора больше концентрируется на самой визуализации психологического мира маньяка и соответственно его психологических особенностях. Это сближает фильм скорее с жанром “фильмов про маньяков”, идейного спутника Семь, Американского психопата или Декстера. Он впечатляющий, цепляющий и затягивающий в себя странной, извращенной, но такой высокохудожественной картиной больной психики, базирующейся на аутентичном и эмоциональном фундаменте истории мальчика и героини, при этом раскрывающейся в изощренных и артистичных Сингховских визуальных постановках, основанных на работах современных художников.И хотя в этой своей сущности он, безусловно, очень впечатляющ, хоть и тяжел, но для нашей темы ничего более внести не может.
Безусловно, есть и другие фильмы по этой тематике, но либо я лично не имел возможности их увидеть, либо они мало чего могут добавить для полноты картины развития темы виртуальной либо же сомнамбулистической реальности и отношений с ней в кинематографе.
Такова история. В 80-х годах эти идеи впервые стали проникать в кинематограф из процветающей литературы киберпанка, где они постепенно развивались, чтобы в конце 90-х годов явить нам сильный бросок вперед целой плеядой фильмов схожих сюжетов и идей, значительно разнообразивших жанр идейно-визуальными составляющими. И вот еще спустя 10 лет, на излете 00-х на экраны вышел Inception.
Как, я думаю, хорошо видно из вышеописанного текста, довольно смешно требовать от фильма безоговорочной оригинальности в тематике снов. Люди видят сны тысячилетиями, они имели с ними и с их механизмом огромный опыт обращения, весьма богата и история литературы о снах, даже одна из основополагающих работ Фрейда, ознаменовавшей наступление эпохи современной психиатрии, называлась “Толкование Сновидений”. На идею же субъективной реальности и "кооперативных картинок" значительно повлиял и литературный киберпанк 80-х, перетекший и в кинематограф, быстро нагнав сновиденческие сюжеты семимильными шагами современной науки и техники. После такой длинной, подробной и разнообразной истории развития темы пенять Inception в том, что он “неоригинален” – это сродни удивляться тому, что оказывается до Темного Рыцаря тоже кто-то писал про Бэтмена(И даже в меньшей степени)! А уж утверждать что он “заимствовал идеи” у Матрицы, которая сама довольно вторична и, хуже того, непродумана – это просто смешно.
Но дело в том, что как и в случае с Бэтменовской серией и экранизациями комиксов вообще, Нолан взял наработки, совершенные до него и вывел их на совершенно новый уровнь, доселе просто недосягаемый. Сны, говорите? Виртуальная реальность? Помните, как мы установили фундаментальную структуру, через которую фильмы 90-х выводили формулу 3-х слоев реальности и строили на ней все фильмы? Inception играюче проходит ее полностью и в достаточной мере за первые 15 минут фильма (и это с учетом эпизода “вспышки из будущего”). И я имею ввиду полностью: быстро обозначенный гарантированный сон, как и гарантированная виртуальность, который раскрывается отлично снятой сценой обрушения этого сна; условная реальность, где реализм подчеркивается связью с личной жизнью того, кого собираются обмануть, но которая раскалывается через внимание к мелким нестыкующимся деталям и знанию принципа “Осознанных снов”, чтобы открыть путь в гарантированную реальность. Детективный сюжет? Пожалуйста, причем поначалу стремительно меняющийся и расширяющийся с каждой минутой! Корпоративные дрязги? А как же? Femme Fatale? Да вот же она! Смертельную угрозу? Вполне себе! И даже постановка вопроса о истинном реализме гарантированной реальности за эти 15 минут уже ставиться в первой сцене с вертушкой, хотя ее можно спокойно пропустить (Как впрочем и многое другое, ведь темп событий задается высокий и внимание должно быть сконцентрированным. Но я, в общем, обеими руками за). За 15 минут Нолан полностью, с размахом и оттяжкой, не гнушаясь мощных красивых сцен, при этом еще и с форой ставит сюжетную структуру, на которую в 1999 году требовался целый фильм, а иногда и трилогия до конца не справлялась! Умху, отлично, дан ит. Что дальше?
А дальше, разумеется, как обычно: гораздо более глубокое и обстоятельное раскрытие темы, поднимаемой и ранее, но на совершенно ином уровне; попытки не только задать вопрос о субъективной реальности, в 90-е просто подвешиваемый к потолку в конце подобно люстре, но и сформулировать метод ответа на него и объяснить почему он скорее всего такой; демонстрация огромного уровня постановки благодаря верной слаженной команде. Отчетливым символом принципиально иного уровня сюжетных закрутов и глубины идей является простой арифметический факт: если в фильмах 80-х существует два слоя реальности: реальность и виртуальность, 90-е добавляют еще один мета-слой квазиреальности, получая в итоге 3, то в Inception этих слоя как минимум четыре. И эта четверка горит огнем сквозь день и ночь, подобно маяку, чтобы осветить всем идущим дорогу к новому, серьезному киноподходу к тему, а недалеких конкурентов смущать и пристыживать.
И мы будем готовы последовать за его светом вскорости...
@темы: Движущиеся картинки, Рецензии
-
-
24.07.2011 в 21:57Спасибо, очень познавательно.
-
-
25.07.2011 в 12:56